Не доверял Сталин, которому разведчик был известен. Сомневалось и руководство Разведывательного управления Красной армии уже потому, что Рамзаю не верил «вождь народов», считая, что он двойной, да что там — даже тройной (?!) агент, который помимо советской, работает также на немецкую и американскую секретные службы.

Судите сами. Все важные сообщения из Токио немедленно докладывались хозяину Кремля. И вот что пишет в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» маршал Георгий Жуков, бывший перед войной начальником Генерального штаба Красной армии. Он докладывал Сталину незадолго перед гитлеровской агрессией свои материалы, и тот раздраженно заметил: «Один человек передает нам очень важные сведения о замыслах гитлеровского правительства, однако на этот счет у нас имеются некоторые сомнения. Мы им не доверяем, потому что, по нашим данным, это двойник». Маршал высказывает вполне оправданное предположение: «Вероятно, он имел в виду Рихарда Зорге, о котором я узнал только после войны. Его фактически обвинили в том, что он работал и на нас, и на Гитлера… Сегодня настало время признать тогдашнюю главную ошибку, ставшую причиной и многих других: неверное прогнозирование возможных сроков нападения фашистских войск».

Этот случай, кстати сказать, ярко иллюстрирует и тот факт, что самая ценная и своевременная информация от надежнейшего разведчика рискует превратиться в никому не нужный архивный документ, если не будет достаточно глубоко осмыслена и использована для принятия соответствующих политических, военных и экономических решений высшими государственными инстанциями.

Достоянием исследователей уже стали полученные от Зорге радиограммы о готовящемся нападении на Советский Союз, на которых имеются высокие и высочайшие резолюции, вроде такой: «В перечень сомнительных и дезинформирующих сообщений. Рамзаю» (начертано на радиограмме от 1 июня 1941 года рукой тогдашнего начальника Разведывательного управления Красной армии генерал-лейтенанта Ф. Голикова, который впоследствии занимал ряд важных постов и дослужился до Маршала Советского Союза. — В. Ч.), и это несмотря на то, что в распоряжении советских руководителей имелись сообщения из других источников, в частности из берлинской резидентуры Ар-вида Харнака — Харро Шульце-Бойзена (внешняя разведка НКГБ) и парижской Леопольда Треппера (советская военная разведка).

Вообще-то, если встать на позиции конца тридцатых — начала сороковых годов, если окунуться в атмосферу советского общества того времени, можно понять настороженность иных сотрудников Центра по отношению к Зорге. В Москву поступали, скажем, сведения из Германии, в которых разведчик проходил как токийский агент Главного управления имперской безопасности и абвера, снабжавший нацистскую разведку первоклассной информацией о положении в Японии, японо-германских отношениях, об обстановке в Китае и Тихоокеанском регионе. Об этом можно прочитать, например, в вышедших после войны мемуарах бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга, бывшего начальника VI (разведывательного) управления этого главка. Зорге действительно снабжал информацией и германскую секретную службу, и военную разведку, и дипломатическое ведомство рейха, и канцелярию национал-социалистической партии. Да иначе и быть не могло. Он должен был это делать. Ведь Зорге прикрывался деятельностью немецкого журналиста, личиной активного нациста и друга немецкого посла в Японии Ойгена Отта, который до этого был военным атташе и руководителем токийской резидентуры абвера. И нужно было вести себя соответственно, чтобы не быть разоблаченным, чтобы не провалить своих помощников, свою разведывательную организацию.

В Центре знали это, но не все хотели понять, особенно после того, как Сталин в августе 1939-го пошел на мировую с Гитлером. Когда вождем советского народа овладела навязчивая идея: германский фюрер старается избежать войны на два фронта, а пока он воюет с западными демократиями, военной конфронтации с СССР не будет. Сам кремлевский властитель, прекрасно осведомленный о военно-экономических слабостях нашей державы, как огня боялся столкновения с мощным и отмобилизованным нацистским рейхом и старался не дать ни малейшего повода германскому правительству для агрессии на Восток. Любые сведения о том, что немцы готовятся выступить против восточного колосса, он рассматривал как дезинформацию западных держав, в первую очередь Англии. Британцам, мол, выгодно было столкнуть Советский Союз с Германией, чтобы отвлечь от себя значительные силы вермахта и отвести угрозу поражения.

Поэтому, когда Зорге в самый разгар советско-германского флирта передал первое предупреждение о том, что Гитлер готовит нападение на Советский Союз, Сталин решительно отмел его. Поскольку Рамзай продолжал упрямо доказывать, что его сведения подтверждаются, и приводил все новые и новые факты, диктатор зачислил своего токийского резидента в двойники: он-де работает на империалистическую разведку. Я не исключаю, что не все руководители Разведуправления Красной армии разделяли подозрение Сталина, но перечить ему, конечно, не стали. Раз вождь сказал — никто не мог ослушаться. В противном случае любой сотрудник советской разведки, независимо от должности и звания, рисковал головой.

Так гордость нашей секретной службы Рамзай попал в число сомнительных и ненадежных. Мнение «вождя народов» дамокловым мечом висело над Разведуправлением. Непосредственные руководители Зорге переносили оценку Сталина на свои отношения с разведчиком. Информация Рамзая не использовалась. Были вдвое сокращены и без того скромные ассигнования на работу токийской резидентуры. Она отвлекалась на выполнение второстепенных заданий, на бесконечные проверки и перепроверки полученных материалов. В конце концов руководство Разведуправления приняло решение отозвать Зорге из Японии. Его донесения генерал Голиков перестал докладывать Сталину.

Зорге чувствовал, как вокруг него все туже сжимается не только удавка японской контрразведки, но и кольцо подозрений Центра. Представляете, как ему было тяжко и обидно. Ну хорошо, пусть японцы ведут охоту — это, в конце концов, неизбежно и понятно. Но свои? За что? Миф о том, что Зорге был агентом-двойником, сочиненный в кремлевских кабинетах и подхваченный угодниками на Знаменке и Лубянке, продержался довольно долго — до первой половины шестидесятых годов. С этой гнусной мистификацией было покончено, когда Зорге вернули из небытия и сделали Героем Советского Союза. В это время достоянием журналистов и исследователей стал рассекреченный документ из архива ГУ Генштаба, в котором упоминалось, что руководство военной разведки, конкретно ее начальник армейский комиссар 2-го ранга Ян Берзин, разрешило Рамзаю снабжать по своему усмотрению информацией о положении в Японии, японо-немецких отношениях, действиях японской армии в Китае, а также политическими и экономическими обзорами о развитии событий на Дальнем Востоке и районе Тихого океана германскую военную разведку и контрразведку — абвер, внешнюю разведку гитлеровской Службы безопасности, международный отдел нацистской партии и дипломатическое ведомство «великогерманской империи». Делалось это для того, чтобы укрепить прикрытие своей главной деятельности — сбор секретных данных для советской военной разведки.

Следовательно, немецкие спецслужбы не знали, что токийский корреспондент крупной германской газеты «Франкфуртер цайтунт» — сотрудник советского военного разведцентра, и считали, что Зорге работает только на них. А что из этого следует? Да то, что Рамзай никогда не был агентом-двойником и тем более слугой трех и более господ, как утверждали некоторые недобросовестные журналисты. Что это так, убедительно доказывает документ из архива штаба рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Это письмо, которое значится под номером 104/42 с пометкой «государственная тайна», подписанное лично Гиммлером. 27 октября 1942 года его направили нацистскому министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу.