до простого народа для назначения им порядка предоставления жертвенных животных для жертв горам, лесам и великим потокам.

Среди народа девяти областей не должно быть таких, кто не прилагает усилий к исполнению жертвоприношений шанди высокого неба, алтарям шэ и цзи, в храме Циньмяо, а также в горах, лесах и у великих потоков.

Если правильно проводят все эти указы, достигают завершения единого через три декады и два дня.

Если в третью луну зимы ввести осенние указы — белые росы выпадут рано, твари в панцирях натворят бед, соседи с четырех сторон запрутся в крепостях. Если ввести весенние указы — пострадают многие в утробе и новорожденные, в стране многие заболеют; это от противления ци. Если ввести летние указы — разливы вод подтопят земли, снег не выпадет в нужный срок, лед растает, холод рассеется.

ГЛАВА ВТОРАЯ

О долге / Ши цзе

Служилый муж — это человек, которого ничто не заставит поступиться ритуалом. В момент испытания он забывает о выгоде, оставляет попечение о жизни и следует своему долгу. На смерть он смотрит как на возвращение[332]. Такого человека правителю страны нелегко сделать другом, сыну неба нелегко сделать подданным. Величайшие из таких способны установить порядок в мире, меньшие — установить единство в стране, но все это возможно лишь при содействии таких людей. Посему те из владык, которые стремятся совершить великие дела и прославить свое имя, не могут не искать повсюду таких людей. Разумный правитель поэтому озабочен поисками людей, а не делами правления.

В царстве Ци жил человек по имени Бэйго Сао. Чтобы прокормить свою мать, он плел сети и верши, собирал тростник и камыш и плел из них сандалии. Когда же этого оказалось недостаточно, он направил стопы к воротам дома Янь-цзы[333] и, явившись к нему, сказал: «Обращаюсь за милостью, чтобы прокормить мать». Слуга Янь-цзы ему пояснил: «Этот человек известен в Ци своим умом. Он считает своим долгом не служить сыну неба, не водить дружбы с чжухоу, ибо выгоды он не жаждет, а опасности не боится. Если он обратился к вам за милостыней ради своей матери, это означает, что он радуется вашей верности долгу. Надо ему помочь». Янь-цзы тогда послал человека взять в амбаре зерна, а в сокровищнице золота и отдал просителю. Тот взял зерно, но от золота отказался.

Через некоторое время Янь-цзы впал в немилость у циского правителя и был принужден бежать из страны. Проходя мимо дома Бэйго Сао, он заглянул проститься. Бэйго Сао как раз мылся, но все же вышел, чтобы принять Янь-цзы, и спросил: «Куда это вы направляетесь?» Янь-цзы отвечал: «Я впал в немилость у правителя, приходится бежать». Бэйго Сао сказал на это: «Желаю вам избежать беды». Янь-цзы тогда взошел на колесницу и, глубоко вздохнув, сказал: «Мне, Ину, и впрямь пора уходить: я совершенно не знаю людей!»

Когда Янь-цзы уехал, Бэйго Сао позвал своего друга и сказал ему: «Я всегда радовался чувству долга у Янь-цзы, потому и просил у него на пропитание для матери. Но я слышал также, что тому, кто помог тебе прокормить родных, следует всегда помогать в несчастье. Ныне Янь-цзы впал в немилость, и я хочу своей смертью заслужить для него прощение».

Он оделся, покрыл голову шапкой и, в сопровождении друга, с мечом и бамбуковой корзиной в руках отправился ко двору правителя. Там он вызвал управляющего и сказал ему: «Янь-цзы — разумный муж в Поднебесной. Если он покинет нас, на Ци нападут. Лучше умереть, не увидев вторжения в свою страну. Своей головой прошу простить Янь-цзы». Затем он обратился к своему другу: «Положи мою голову в корзину и отнеси с моей просьбой». Затем он отступил на шаг и закололся. Его друг передал его голову с просьбой о прощении Янь-цзы, а затем обратился к присутствующим с такими словами: «Бэйго Сао умер за страну, а я умираю за Бэйго Сао!» И он также отступил на шаг и закололся.

Когда циский правитель услышал об этом, он пришел в ужас. Вскочил на колесницу и сам поспешил вслед за Янь-цзы. Настиг его уже на границе страны, стал упрашивать вернуться. Янь-цзы ничего не оставалось, как вернуться. Когда же он узнал, как Бэйго Сао ценой своей жизни добился для него прощения, он сказал: «Мне, Ину, и впрямь надо было бежать: я знаю людей еще меньше, чем думал!»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

О решимости / Цзе ли

Держать человека при себе, делая его знатным и богатым, легко; удержать человека, когда ему грозят бедность и ничтожество, трудно.

Когда цзиньскому Вэнь-гуну пришлось бежать из своей страны и он скитался по всей Поднебесной, он был беден и унижен, и все же Цзе Цзытуй не покинул его, ибо у Вэнь-гуна было нечто, чем он его привлекал. Но когда он вернул себе свою страну и стал обладателем десяти тысяч колесниц, Цзе Цзытуй все же покинул его, так как у Вэнь-гуна уже не было ничего, чем он мог бы его удержать. Так что Вэнь-гун сумел то, что трудно, ко не сумел того, что легко. Потому и не стал царем.

Когда цзиньский Вэнь-гун вернул себе страну, Цзе Цзытуй не принял от него награды, а сочинил стихи, в которых говорилось:

Был дракон в полете, парил над всем миром.

Пять змеек ему служили и были верны ему.

Вернулся дракон обратно, обрел свое прежнее место.

Четыре змейки с ним вместе купались в дождях и росе,

А пятая змейка отстала и в поле умрет одиноко.

Эти стихи он повесил на воротах гуна и скрылся в горах. Когда Вэнь-гун услышал об этом, он сказал: «О, это, наверное, Цзе Цзытуй!» И он удалился в уединенное жилище, переменил платье, а затем издал к сведению служилых людей и простонародья такое повеление: «Тому, кто сумеет найти Цзе Цзытуя, будет пожалован ранг первого цина и миллион му земли».

Некто потом встретил в горах человека с котлом на плечах и в соломенной шляпе и спросил у него: «Не знаете ли, где может пребывать Цзе Цзытуй?» Тот отвечал: «Цзытуй не желает показываться на людях, он желает скрываться, что же я могу о нем знать?» Повернулся и ушел. До конца жизни больше никто его не видел.

Поистине разнообразны помыслы людей! В наше время стремящиеся к выгоде до света спешат ко двору