Первое было от Эштона.

– Эй, Бен! Ты где? Слушай, я повел себя как осел, когда не пошел с тобой на рождественскую вечеринку. А потом меня не было в городе. Но скоро все должно уладиться, у меня есть кое-какие новости. Я позвоню тебе.

Второе сообщение.

– Привет, это Одри.

О Боже!

– Я тут подумала…

Как мило с твоей стороны.

– То, что тебе нужно…

Это лоботомия и кольцо для помолвки от «Де Бирс».

– …это уик-энд с родной сестрой!

Как, опять?

– В субботу Джейми нужно по делам в Лос-Анджелес, поэтому я приеду с ним, и мы с тобой будем отрываться целый день в субботу и целый день в воскресенье и заниматься только тобой. Никаких разговоров о свадьбе, свадебных салонов, свадебных платьев. Никаких разговоров о всей этой ерунде, которую мне надо успеть сделать перед самым великим днем в моей жизни. Это будет уик-энд двух сестренок, целиком и полностью посвященный моей любимой сестре!

О черт!

И наконец… Финли. Ну естественно.

– Знаешь, такого со мной никогда не было… – В его голосе сквозила обида с оттенком иронии. – Не беспокойся об этом, детка. Я слишком тороплю события? Ну ладно, сообщение доставлено. С этого момента я буду действовать деликатно и осторожно. Знаешь, я звоню просто для того, чтобы удостовериться, что ты добралась домой и у тебя все в порядке… Да? Позвони, когда будешь дома. Надеюсь, завтрашний ужин «двое на двое» с Кики и Кертисом не отменяется. Я его очень жду! Позвони мне. Не важно, когда. Просто позвони. Позвони мне.

* * *

Мамуля позвонила как раз, когда я пила первую в этот день диетическую колу, чтобы напомнить: сегодня приезжает Од – без приглашения, позвольте добавить, – и мне следует прибраться в квартире.

– Спасибо, – сказала я. – Шикарно. Депрессия и порядок – понятия несовместимые, поэтому моя квартира была похожа на лагерь беженцев. Все утро мне пришлось посвятить собиранию пустых банок из-под диетической колы, набитых сигаретными окурками, выбрасыванию коробок из-под пиццы, вытряхиванию пепельниц и протиранию их футболкой, которую подарил мне Макс, – она сохранилась у меня по чистой случайности. Потом я запихнула несколько фунтов грязной одежды, включая ту самую футболку, – я поняла, что не в силах с ней расстаться, – в корзину для белья. Одежды оказалось слишком много, и крышка корзины не закрывалась. Тут я догадалась придавить ее сверху стопкой журналов, и она наконец-то захлопнулась. Мне даже пришлось обползать всю квартиру на четвереньках и собрать бумажным полотенцем пыльные шарики, так как пылесос у меня давно сломался. Затем я положила на сливной бачок новый рулон туалетной бумаги и попрыскала вокруг освежителем воздуха. Готово.

Днем позвонила Нина, чтобы огласить свою новейшую теорию о том, что меня привлекают «любовники-призраки». Во время разговора я играла в «Солитера» на компьютере, поэтому не могу с уверенностью сказать, в чем состояла ее гипотеза. Но в общих чертах она говорила о том, что Макс был своего рода призраком. Он принимал так мало участия в моей жизни, что я создала иллюзию вместо реальных отношений. И все это устраивало меня гораздо больше, чем реальные отношения, которые скорее всего оказались бы для меня невыносимыми. Другими словами, только я была во всем виновата. Я уже готова была в это поверить, но тут Нина по секрету сообщила мне, что стала носить с собой в рюкзаке флакончик «Листерина»[88], так как ей часто приходится экспромтом заниматься оральным сексом с доцентом, который ведет у нее занятия по рефлексам Павлова.

* * *

Вечером, когда Финли заехал за мной на своем совершенно новом огромном автомобиле с полным приводом, я твердо решила, что буду наслаждаться предстоящим ужином по полной программе и перестану вести себя как идиотка. Я больше не собиралась страдать по Максу и отталкивать первого по-настоящему классного парня из всех, с кем я познакомилась в прошлом году, финли, слава Богу, и не вспоминал о том, что случилось. Он был поглощен новой машиной и с радостью выкладывал мне все числа, которые помнил: каков размер люка на крыше, сколько в ней лошадиных сил, какой вес может вытянуть полный привод, если кто-то застрянет на заснеженной дороге и ему понадобится буксировка. Я заметила, что в южной Калифорнии не бывает метелей, но Финли лишь рассмеялся в ответ и сказал, что полная непрактичность машины и привлекла его при покупке.

– Если ты собираешься ехать в Лос-Анджелес, – заявил он, – то нужно, черт возьми, добраться до Лос-Анджелеса.

По дороге я чувствовала себя так, словно мы участвуем в гонках старинных автомобилей-монстров – том самом мероприятии, которое спонсирует благотворительный фонд принца Чарльза. Финли периодически радостно вскрикивал:

– Только посмотри на эту тачку! Она же огромная, как хренов слон! Это же «Титаник»! Это самая большая машина в Лос-Анджелесе!

В его интерпретации это звучало так: «В Лос-Анджи-ли-и-и-исе».

Кики уже была в кафе, когда мы вошли. Она сидела у бара и одобрительно улыбнулась, увидев меня в столь подходящей компании. Кертис держал ее за руку. «Le Petit Bistro»[89]соответствовало названию: там было так много народу, что у нас ушло несколько минут на то, чтобы подобраться к Кики и Кертису. Затем заносчивая официантка провела Кики, Кертиса, Финли и меня в отдельную кабинку, но даже там слышались крики французов, сидевших за соседним столом. Они поглощали бифштекс au poivre[90].

– Я возьму вот это, – заявила Кики, тыча большим пальцем в их направлении. – О-о-о-о, а еще французский луковый суп для начала!

Кертис улыбнулся и сказал:

– Я все время говорю ей, что она слишком тощая.

– И как вам это нравится? – отозвалась Кики, широко улыбаясь и намазывая масло на кусок хлеба.

После того как мы сделали заказ, я сидела и смотрела, как Кики внимает всему, что говорит Кертис. Он рассказал, как во время своей последней поездки в Париже обозвал какого-то француза «уткой», в то время как хотел сказать «сукин сын». (Ключевая фраза: «И я закричал: "Canard!"»[91].) Я засмеялась только из вежливости, Кики же просто тащилась от остроумия Кертиса.

Однако меня радовало то, что Финли наконец-то расслабился. Он не ерзал на стуле, не напускал на себя обиженный вид и даже не «бе-е-енкал». Он выкладывал нам всю подноготную про ведущего Карсона Дейли и был очень внимателен, но ненавязчив. Он подал мне новую вилку, когда я уронила свою на пол, и очень развеселился, когда вторая полетела туда же. А официант-француз посмотрел на меня так, как будто я брызнула ему в глаза лимонным соком. (Когда официант пошел за очередной вилкой, я крикнула ему вслед: «Canard!». И Финли разразился таким смехом, что ему пришлось выплюнуть вино, которое было у него во рту, в стакан с водой.)