Свет тускнеет, и Томас произносит:

– Встань на платформу.

Я делаю, как велено. Когда верхняя платформа начинает опускаться, наваливается паника. Он что, хочет меня раздавить? Неужели это и есть удаление? Меня же расплющит в лепешку! Не останется даже мокрого…

Платформа останавливается над самой моей головой. Из пола выезжают стеклянные перегородки, образуя вокруг меня кабинку. Потом раздается громкое гудение, и в лицо ударяет луч резкого голубого света. Я зажмуриваюсь и не открываю глаз, пока слепящий свет не гаснет.

Я стою на улице посреди снежной бури. В кожу вонзаются колючие снежинки, тело немеет от холода. В животе урчит. Внутренности сводит такой нестерпимой болью, что я не знаю, смогу ли сделать хоть шаг. Каким-то чудом это мне удается.

Раз я чувствую холод, значит, я не в игре. Верно?

– Где я?

Голос у меня мужской. И охрипший. Горло пылает от жажды.

– Как мне посмотреть инвентарь?

Передо мной появляется проекция – такую же я видела на экране у Оливии.

Вода: отсутствует.

Еда: отсутствует.

Оружие: отсутствует.

Раздаются чьи-то шаги. Я поворачиваюсь на звук и получаю кулаком в лицо. Переносица с хрустом ломается, словно тонкое стекло под ударом молотка. Я кричу, и нападающий бьет меня снова – на этот раз в живот.

Чьи-то сильные руки подхватывают меня под мышки. Я жду, что сейчас мне сломают шею, но ничего не происходит. Не переставая кричать, я открываю глаза. Оказывается, Беннет наполовину вытащил меня из кабинки и поддерживает за бока.

– Ну, как? – с безумной улыбкой спрашивает Томас.

Свет становится ярче, а верхняя часть платформы поднимается на прежнюю высоту. Я пытаюсь перевести дыхание. Лицо и живот болят.

– Черт! Что это было?

– Нравится? Ты – одна из первых, кто одновременно опробовал новую игру и новую приставку.

– Я только что управляла персонажем?

Томас довольно кивает и любовно поглаживает нижнюю часть платформы.

– Все было настолько реально… Я думала, это действительно я.

Томас радостно хлопает в ладоши, точно довольный ребенок.

– То-то и оно!

Когда есть такие технологии, зачем вообще выходить из дома? Теперь геймеры могут проживать свои извращенные фантазии как наяву, а не просто наблюдать за ними на экране.

– Такое… такое не оправдать никакой борьбой с воображаемой эпидемией агрессии.

– Опять же, то-то и оно.

– Значит, все это ложь? Ты просто пудришь людям мозги, чтобы продать побольше персонажей и заставить геймеров играть в твои игры?

– Проблема агрессии действительно существует. Все мы склонны к жестокости. В эту самую минуту ты обдумываешь, как именно меня убить. Не правда ли?

Я закусываю щеки и отворачиваюсь, закипая от злости.

Томас смеется.

– Дай-ка угадаю. Мечтаешь размозжить мою голову об пол?

Нет. Выпустить в него разряд смертельной силы – вот чего бы мне хотелось. Как подельники Беннета в Джереми.

Томас выводит меня из игровой комнаты. За спиной у нас слышатся шаги охранников.

– Суть в том, что я оказал Провинциям неоценимую услугу: избавил страну от бездомных и снял угрозу четвертой гражданской войны.

– А заодно обогатился.

Пожав плечами, Томас останавливается и открывает какую-то дверь:

– Не я, так кто-нибудь другой. Однако хватит вопросов. Добро пожаловать в центр удаления.

У меня такое чувство, что мне плюнули в лицо. Я готова оказаться где угодно, только не здесь.

– Зачем мы сюда пришли?

– Посмотреть на удаление. – Томас с улыбкой оглядывается на охранницу. – Пайпер рассказала мне, что ты интересовалась этим вопросом на борту реактивного поезда. Сначала я хотел показать тебе прямую трансляцию, но увидеть удаление собственными глазами – гораздо познавательнее.

Нет…

Пожалуйста, не надо…

Томас вталкивает меня в большой белый зал. Здесь так холодно, что я принимаюсь растирать себе плечи. Удивительно, что из носа не вырывается пар. Беннет и Пайпер входят вслед за нами и закрывают дверь.

Я зажмуриваю глаза.

– Я не хочу. Отведите меня обратно в камеру. Отведите куда угодно…

Только не заставляйте смотреть.

В поясницу мне упирается электрошокер, и Беннет шипит мне в ухо:

– Если мне нельзя тебя убивать, это не значит, что я не могу заставить тебя мечтать о смерти. Поверь, Вертью, твое тело способно выдержать массу пыток, прежде чем ты потеряешь сознание.

Я мотаю головой, не поднимая век. В тело вонзается струя электрического тока. Я сгибаюсь пополам; Беннет хватает меня за волосы и не дает упасть. Мои глаза невольно распахиваются. Горячие слезы текут по лицу, обжигают порезы на шее и щеках.

– Пожалуйста, смотри внимательно, – вежливо произносит Томас, как будто меня не ударили током прямо у него на глазах.

Двери в дальней стене зала открываются, и внутрь входит темноволосая девушка с опущенной головой. По бокам от нее шагают двое людей в белых халатах. Она поднимает взгляд и смотрит прямо на меня. Хотя лицо ее покрыто синяками, а карие глаза затекли, я сразу узнаю ее.

Миа.

– Ее невозможно удалить! – выпаливаю я. – Ей деактивировали чип!

– Не говори глупостей, – отвечает Томас. – Персонажа невозможно удалить только в одном случае – если чип полностью извлечен. Как только твою подружку доставили в «Лан корп», мы активировали ее заново.

Несколько мгновений Миа пристально смотрит на меня, потом кивает, как бы в подтверждение его слов, и слабо улыбается.

– Все хорошо, – произносит она одними губами.

Нет. Все плохо. Хорошо не будет уже никогда.

«Ты была… нет, ты до сих пор моя лучшая подруга. И я выведу тебя из игры».

Обещание, которое я дала Миа всего несколько дней назад, прокручивается у меня в голове снова и снова. Я стискиваю зубы. Она попала сюда из-за меня. Сейчас ее убьют – поджарят ей мозг, – а все потому, что я упросила Деклана взять ее с нами. Я всему виной.

Это я ее убила.

Врачи подводят Миа к столу. Пока ее привязывают, она даже не сопротивляется – не в ее характере. Они туго затягивают ремни, и Миа тяжело вздыхает. Я подаюсь вперед, но Беннет стискивает мое плечо.

Я прижимаю руку ко рту. Томас отводит ее в сторону.

– Не хочу, чтобы ты отвлеклась и что-нибудь пропустила.

Бросив на него полный ненависти взгляд, я опускаю руку и сжимаю ее в кулак.