Внезапно я понимаю, что привязана к столу; запястья, лодыжки и грудь стянуты ремнями. Я пытаюсь вытянуть руки, и оковы с грохотом ударяются о стальную столешницу.

– Отлично, она пришла в себя, – произносит чей-то голос.

Я открываю глаза. Надо мной стоят три незнакомых охранника, доктор Коста и Томас Ланкастер. Пятеро против одного.

Сила в численности, прямо как в «Пустоши».

– Ты жив? – потрясенно спрашиваю я, глядя на Томаса.

Я точно знаю, что целилась прямо в него – в середину груди, чуть выше сердца. После такого удара током невозможно выжить!

Томас злобно оскаливается.

– Конференц-залы оснащены лучшими оборонными технологиями, какие только можно купить за деньги. Я отвел разряд и направил его в тебя. А теперь расслабься, дорогая. Доктор Коста о тебе позаботится.

Доктор Коста с ласковой улыбкой подходит ближе.

Как может эта женщина мне улыбаться? Она же собирается меня убить!

Не такую смерть я себе прочила. Ни людоедов, ни окровавленных ножей, ни голода – я все еще сыта после обеда в камере. Смерть ума, а не тела.

Кто-то заходится криком – пронзительным, жутким криком.

Не может быть, что это я. Я не безумная. Не слабая. Не…

– Пожалуйста!.. – Голос у меня до того охрипший, что я едва его узнаю.

Ремень поперек груди натягивается, и я слышу щелчок задолго до того, как чувствую боль. Я кричу. Извиваюсь. Бьюсь головой о холодную сталь – с такой силой, что клацают зубы.

Охранник сдавливает мне виски, ударяет меня головой о стол, и я затихаю.

– Расслабься, дорогая. – Томас проводит гладкими пальцами по моему лбу, поглаживает висок. – Больно не будет.

Он лжет. Процедура еще не началась, а я уже чувствую, как электрический ток ударяет в голову и распространяется по всему телу, превращая меня в пленницу «Лан корп». Жгучие слезы струятся по щекам и затекают в уши.

Лучше бы я очутилась сейчас в «Пустоши»! Лучше бы я вообще не пыталась сбежать! По крайней мере я могла бы управлять собственным телом, пока Оливия вне игры. А теперь моя жизнь станет такой же, как раньше, только еще хуже: тело – в игре, а сознание – на реабилитации. И я буду ясно помнить, как туда попала.

Томас кивает доктору Косте:

– Начнем.

Охранники поднимают столешницу, и я оказываюсь в вертикальном положении. Доктор Коста с Томасом о чем-то вполголоса переговариваются. Наверное, о процедуре. Не хочу их слушать.

Я смотрю прямо перед собой, на стеклянную стену, за которой стоит группа людей. Спонсоры – так назвал их Томас. Одно лицо мне знакомо. Оливия. Пришла посмотреть на мои страдания. Ждет не дождется, когда сможет снова мной играть.

Я зажмуриваюсь и пытаюсь представить себе что угодно, только не будущее и не настоящее.

– …полностью перепрограммировать чип, – доносится до меня голос доктора Косты. – Всю посылаемую информацию она блокирует. Со склада скоро принесут необходимый инструмент.

«Геймеры настроены на передачу, персонажи – на прием. Что же до твоего чипа… Похоже, он работает в обе стороны… Геймер посылает тебе сигнал, а ты, судя по всему, можешь послать ему ответный».

Слова Деклана эхом отдаются у меня внутри. Мой церебральный чип все еще активен. Все еще неисправен. Я по-прежнему могу проникнуть в голову к Оливии… послать ей информацию…

Когда я вхожу к ней в сознание, она охает и резко подается вперед. Один из спонсоров удивленно приподнимает бровь. Мы улыбаемся ему, и я заставляю ее произнести:

– Прошу прощения.

На следующие несколько минут Оливия становится моим персонажем.

Управлять ею сложнее, чем я ожидала. Каждые пару шагов она застывает на месте и норовит повернуть назад, но все-таки мне удается подвести ее к лифтам. Я хочу приложить ладонь к сканнеру – я должна. Я думаю об этом снова и снова, и наконец рука Оливии медленно поднимается.

– Убирайся… из… моего… – с трудом выговаривает она, сжимая пальцы в кулак.

Я заставляю Оливию впиться зубами себе в язык, и ее рука тут же прикладывается к экрану.

Когда мы добираемся до камер, Оливия становится послушнее. Наверное, не хочет, чтобы я опять заставила ее причинить себе боль. В любом случае она больше не застывает, как вкопанная. Перед камерой Деклана всего один охранник. При виде Оливии он выпрямляется, закрывает трехмерную проекцию, на которую смотрел, и прячет планшет в карман.

– Мисс Ланкастер, здесь не безопа…

– Отец велел мне привести беглеца, – говорю я губами Оливии.

Хмуря брови, охранник достает рацию.

– Я только позвоню и узнаю…

– Давай, звони начальству. Но учти: ты делаешь это последний раз в жизни. Отец послал за мальчишкой меня. Передай его мне, если не хочешь играть в «Войну», сидя за железным забором. Понял?

Охранник неохотно убирает рацию и вводит код. Дверь распахивается, и я заставляю Оливию вбежать внутрь.

Деклан сидит в углу между столом и кроватью, подтянув колени к груди. При виде Оливии его лицо вспыхивает и быстро сменяет несколько оттенков красного. Он вскакивает, сжимая руки в кулаки.

– Я убью тебя!

Оливия вздрагивает и шарахается назад. Она сильная, но и я не слаба. Нужно продержаться у нее в голове еще немного.

– Я в центре конфигурации. Четвертый этаж сверху. В конце этого коридора – склад оружия. Пароль к лифту – девять тысяч пятьсот двенадцать. Вытащи нас отсюда!

Тяжело дыша, Деклан бросается вперед. Его руки готовы сомкнуться на плечах Оливии, но он себя сдерживает.

– Клавдия?.. – шепотом спрашивает он.

Я заставляю Оливию кивнуть – ее подбородок лишь слегка дергается вниз. Она отчаянно сопротивляется. Не знаю, долго ли еще я продержусь. Сую Деклану электрошокер, который взяла у охранника:

– Установи силу тока на… Убирайся из моего… Деклан, вытащи меня…

Оливия пробивает мою защиту и с криком бросается на Деклана. Он разворачивает ее спиной к себе в ту самую минуту, как в камеру вбегает охранник. Потом связь между нами обрывается.

* * *

– Ты потеряла сознание, – слышу я голос Томаса. – Я же говорил: бояться нечего.

Когда я открываю глаза, в зал входит охранник и протягивает доктору Косте какой-то обернутый в пленку предмет. Этот сверток положит конец моей недолгой свободе. Коста принимается разрывать упаковку, и сердце у меня начинает биться часто-часто. Нужно заговорить Томаса, чтобы у Деклана было время меня найти.

– А что будет, если я снова стану разумной? – тихо спрашиваю я.

Томас поглаживает меня по голове, словно ребенка или забавную зверушку. Интересно, десять лет назад, когда мне вживляли чип, он делал то же самое?