Заман поднимался по ступенчатой дороге, все так же пригнувшись, точно медведь. Перед ним, не снимая балахонов, прикрывая баклера, спешили около десятка брай. Потом — мы с Шутейником, Литоном, Дарией и Горчаком. Позади как боевое охранение — монахи Литона. Все как на подбор — плечистые и здоровые, не дураки подраться. Брат Литон, даром что был миролюбив, для опасного дела отобрал, видимо, самых лучших…

Наверху, у ворот Храма, слышались встревоженные голоса.

Я вскинул голову: ворота закрывались! Впрочем, не важно. Наше дело — отвлечь, пока другие, окружив храм, карабкаются по его невысоким стенам.

— Помогите, демон явился! Демон явился по мою душу! — воскликнул Заман, и его клич подхватили другие брай. — Помогите, пустите, спасите! — вопили они. Достигнув уже ворот, принялись в них барабанить словно бы в великой панике, иные выли, валялись в пыли, как будто страх лишил их рассудка. В общем, шумовое сопровождение было великолепным.

Мы были еще на середине подъема, когда Шутейник дернул меня за рукав:

— Мастер Волк!

Я оглянулся.

— Что… — И выдохнул резко. Шутейник указывал рукой вдаль, в сторону Оргумина, на побережье, где пылали, распространяя в небо сразу три высоких копотных дымовых столба, таможенные пакгаузы.

Я переглянулся с гаером: что происходит? Пакгаузы должны быть подожжены лишь тогда, когда мы разожжем в Храме дымный смоляной костер… Это наша страховка, сигнал, что все хорошо, мы ворвались в Храм, пленили Варвеста, и можно начинать атаку на Китрану… Что же случилось? Нет времени выяснять, вперед, вперед, только вперед!

Мы достигли ворот — два корявых столба между кирпичных стен и выкрашенные красной краской доски, обитые ржавыми полосами железа. Все дешево, коряво, мерзко… Брай колотили в них с воплями о помощи, изнутри отвечали односложно, испуганно: отпирать не велено. Эта комедия продолжалась около пяти минут. За это время брай, Алые и монахи Литона, наступавшие с других сторон Кургана, достигли стен, очерчивающих храмовый двор. Взлетели крюки, привязанные к цепям и канатам… мои люди принялись карабкаться на стены.

Я оглянулся в поисках Шутейника, не сумел его отыскать: гаер тоже решил попытать счастья в качестве лазутчика.

Брат Литон оказался рядом, вздохнул, произвел скупой жест.

— Господин император, боюсь… все не слишком хорошо. Взгляните.

От пакгаузов двигалась в сторону города, рассекая серое море дэйрдринов, черная лента. Я уже видел такую, когда противостоял гвардейцам Рендора на улицах Норатора. Дисциплинированные солдаты Адоры. Экспедиционный корпус. Значит, лазутчиков перехватили, возможно, состоялся бой, в ходе которого пакгаузы, где скрывались солдаты Адоры, загорелись. Значит, Ревинзер… не лгал! Кто-то — может быть, даже он сам — просчитал мои предыдущие действия, особенно игру с завлечением в старый порт корпуса Адоры, и сыграл на моем поле… хитрый интриган! Подкинули письмо, в котором была изложена сущая правда, но я-то, уже стреляный волк, принял ее за игру, за липу! И заявился в ловко устроенную западню…

Мда, вот почему так орали чайки, их вспугнули…

Я мучительно размышлял, кусал губы под вопли о демоне-коте, а кот дергался, царапал торбу, пытался выбраться. Мое паническое настроение передалось ему.

Так, хорошо. Меня завлекли в ловушку. Но знает ли неведомый манипулятор, что я сейчас возле Храма и хочу захватить Варвеста? Возможно, нет, возможно, солдаты Адоры сейчас движутся, чтобы ударить по одной из атакующих колонн Бришера. Ну а в городе, конечно, ждут своего часа черные дэйрдрины. Что известно врагу? Да только то, что Бришер приведет с собой войска, с которыми господин император вознамериться взять Китрану. Примерное количество войск легко посчитать, зная о том, сколько жителей в горах Шантрама и понимая, что я не заберу с казарм Варлойна много людей, чтобы не оголить важный рубеж. Вдобавок манипулятор вывел из города всех ценных ему людей — Варвеста, мою оппозицию, двойника прозреца… Коронация — наглая, под шум битвы, действительно состоится, а вместе с нею — и разгром моих войск, и, возможно, мой плен… Тот, кто играет против меня — умен и самоуверен до той степени, чтобы рискнуть всем чем только можно. Но — повторюсь — знает ли он, что я сейчас буду атаковать Храм?

От черной ленты отделилась тонкая змейка, потекла в сторону Храма, отбрасывая в стороны бегущих дэйрдринов.

— Три-четыре сотни солдат Адоры, — спокойно сообщил брат Литон. — Если мы пробьемся внутрь Храма, возможно, продержимся какое-то время, господин император. Они пешие…

Хм. Это просто защита для Варвеста на всякий случай… Значит, неведомый противник не думает, что у меня хватит наглости взять Храм. Он уверен, что я сейчас на острие атаки Китраны… Что я сам лезу в уготованную мне ловушку.

Со стороны Китраны ветер донес звук рога. Знак того, что три колонны капитана Бришера с трех сторон двинулись в атаку на город. Что у него в резерве? Монахи Литона и дворянское ополчение Горста, наверное, около четырех-пяти сотен человек. Ну а Варвест, перехват

За воротами вдруг раздались захлебывающиеся вскрики, звон оружия. Брай разом прекратили ломать комедию, сбросили робы и извлекли оружие.

— Ладушки-воробушки! — вскрикнули со двора. Еще несколько ударов железом о железо, и я услышал, как поднимается запорный брус.

Створки ворот дрогнули, брай ухватились за края, распахнули ворота наружу. В проеме стоял Шутейник, поперек лица — свежий малиновый росчерк, остатки серого балахона забрызганы красными пятнами.

— Мастер Волк!

Он ловко отпрыгнул, так как брай во главе с Заманом устремились во двор поганого Храма.

За спиной Шутейника в просторном, скверно мощеном булыжником дворе шла резня. С громким ржанием носились лошади и люди. Сбросив серые робы, брай, Алые и монахи Литона убивали дэйрдринов и слуг оппозиции. Хряск, звон железа, стук сапог и звон шпор, вопли… Люди спотыкались о трупы, лошади, мечась, налетали на живых и топтали мертвых, сокрушая подкованными копытами лица…

Между нами и двором, оберегая от схватки, встали десять монахов Литона.

— Прорвались в Храм, — доложил Шутейник одышливо. — Там… драка… Там прозрец и Варвест. Мы нажимаем!

Храм, сложенный из остатков материалов разрушенных святилищ Ашара, был кособок, однако просторен, с заостренными окнами на высоте человеческого роста, с плоской крышей. Двустворчатые двери, ведущие в притвор, разбиты, арочный проем — как пасть зверя — пылает багровым, на беленых стенах притвора мечутся ломанные красноватые тени. Внутри идет бой, нет, не бой, яростная резня…

Храм стоял на невысоком каменном цоколе, сложенном из массивных глыб, три пологие ступени во всю длину переднего фасада… Как же все коряво и бедно, сляпано на скорую руку, фальшиво… Но эту фальшь дано заметить только тем, кто пришел со стороны, для большинства оболваненных дэйрдринов поганый Храм производит нужное впечатление…

Дария и Горчак вдруг попытались прорваться к Храму, но я удержал.