лоб полезли от удивления. Этого он не ожидал.

– Какую сделку?

– Я знаю, где сокровища Анниеры. Я знаю, куда они направляются. Мне известно, что вы их пока ещё не схватили. Как так получилось, что вы, с вашими мечами, зубами и боевыми троллями, не можете поймать трёх маленьких детей? Полагаю, Нагу это не по нраву?

Крак зашипел и предостерегающе задёргал хвостом.

– Я отдам вам сокровища Анниеры живыми и невредимыми. И тогда вы соберёте свою армию и покинете мои земли. Если какой-нибудь Клык – любой Клык – поднимет меч на моих людей, я уничтожу сокровища не дрогнув. Как это понравится Нагу? Что он скажет, когда сокровища, которые он искал столько лет, ускользнут из его рук и сгинут навеки?

Оба яростно уставились друг на друга. Крак гадал, что понравится Нагу меньше – потеря Скри или гибель сокровищ. Девять лет Безымянный искал эти проклятые сокровища. И если они погибнут, во всём обвинят его, Крака. Он был одним из самых старых и преданных воинов Нага, но не сомневался, что превратится в прах в ту же минуту, когда сокровища будут утрачены.

– Согласен.

Гаммон вытаращил глаза:

– Что?

– Я согласен, дубина. Если ты выдашь мне троих маленьких Ветрокрылов, мы покинем эти земли. В конце концов, больше нам здесь ничего не нужно.

«Конечно, мы, Клыки, никуда не уйдём, – подумал Крак. – Если Гаммон мне поверит, значит, он не так уж умён».

– Даёте слово? Вы просто возьмёте и уйдёте? – уточнил Гаммон.

– Ну да, – ответил Крак, стараясь сохранять серьёзное выражение лица.

«Неужели всё правда так легко?»

– Ну хорошо. Хорошо, – Гаммон кивнул. – Разведчики сообщили мне, где дети. Через две недели посылайте Клыков в Ледяные прерии, и мы отдадим вам сокровища. Приводите целую армию, не меньше. Я слышал, этих ребят трудно удержать… – Гаммон прищурился. – Значит, даёте слово?

– Конечно! – воскликнул Крак.

«Слово Клыка».

– Потому что иначе мы убьём их, – предупредил Гаммон. – Я серьёзно. И нас хватит, чтобы дать вам отпор, так что без фокусов.

– Ну конечно, – повторил Крак. – Никаких фокус-сов. Это всё?

– Да. Всё. Через две недели.

И Гаммон, гордо подняв голову, вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Крак расхохотался. Он знал, что люди слабы и трусливы, но полагал, что хотя бы некоторые из них неглупы. Гаммон, например, пользовался дурной славой среди Клыков. Он так долго и смело сопротивлялся, что Крак даже начал уважать его. Появление Гаммона в этом зале укрепило мнение генерала – и что же оказалось? Гаммон искренне верил, что Клыки соберут манатки и тут же покинут Скри!

Наивный дурак.

Как только Крак получит детей, Клыки растопчут жалкое войско Гаммона – это будет не сложнее, чем убить муху. Гаммон оказался не умнее старухи, которая готовит Краку кушанье.

– Глупцы существуют для того, чтобы железный кулак Клыков Даня их раздавил, – злобно усмехнувшись, сказал Крак и стукнул кулаками по подлокотникам трона. – Старуха! Неси салат!

43

Три дня в темноте

Поверить в это трудно, однако три дня в гробу принесли Джаннеру некоторую пользу: у мальчика было много времени, чтобы обдумать то, что он уже сделал, и то, что надо сделать, когда его выпустят. Он лежал в гробу и всё тщательно взвешивал, находя изъяны, укрепляясь духом перед следующим шагом и гадая, не заподозрил ли Мобрик чего-нибудь.

Отыскать горностранника было просто. Он вечно сновал туда-сюда, лазал по цепям, перескакивал с угольной кучи на верстак – был чем-то вроде Механика, надзирающего за Механиками. Когда Мобрик во время второй смены оказался рядом, Джаннер окликнул его.

– Чего тебе? – спросил горностранник.

– Окажи услугу.

– У тебя есть фрукты?

И Джаннер с глубоким удовлетворением ответил:

– Есть.

Мобрик прищурился:

– В каком смысле? Где ты их взял?

– Не твоё дело. Может, я принёс их с собой. Может, я знаю про фабрику то, чего не знаешь ты. Может, на крыше растёт дерево, с которого яблоки сыплются по водосточному жёлобу прямо мне в карман.

Мобрик взглянул на потолок, потом на Джаннера:

– Ты шутишь.

– Да нет, – пожал плечами Джаннер и достал из кармана яблоко.

Глаза у Мобрика тут же стали точно такого же размера. Он схватил яблоко и дал Джаннеру оплеуху:

– Не надо со мной шутить! Не знаю, где ты взял яблоко, но можешь не сомневаться: я доложу Надзирателю. А теперь берись за работу. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Мне нужна услуга, – сказал Джаннер.

Мобрик остановился:

– Что?

– Мне нужна услуга.

– А ещё фрукты у тебя есть? – поинтересовался Мобрик, на сей раз с толикой любопытства.

– Есть, но они надёжно спрятаны. Если окажешь мне услугу, я скажу, где они. Ещё два яблока.

Мобрик быстро подскочил к Джаннеру и похлопал его по карманам:

– Дурак. Если у тебя действительно есть фрукты, я сообщу Надзирателю, и мы обыщем фабрику сверху донизу. А тебя снова запрут в ящик. Ты ведь этого не хочешь? – горностранник злобно усмехнулся. – Я слышал, как ты лежал там и рыдал. Очень жалобно.

Джаннер пропустил его слова мимо ушей:

– Конечно, вы можете устроить обыск. Но я же не зря говорю, что спрятал яблоки очень хорошо. Пройдёт не меньше нескольких дней, прежде чем вы их найдёте. И что с ними будет? Чем дольше лежит…

Мобрик помрачнел:

– …тем сильнее портится.

Как и надеялся Джаннер, горностранник не вынес мысли, что сладкие яблоки сгниют:

– Сколько, ты сказал? Два?

– Два сладких красных блестящих яблока.

Мобрик вгрызся в яблоко, которое держал в руке, закрыл глаза и принялся блаженно жевать:

– Очень хорошо. Если я окажу тебе услугу, ты скажешь, где спрятал яблоки?

– Как только ты докажешь, что выполнил мою просьбу. А ещё поклянись фруктами Зелёных лощин и Горных ущелий, что не предашь меня. Тогда я скажу тебе, где лежат яблоки.

– Лощины! Ущелья! – воскликнул Мобрик. – Откуда ты всё это знаешь?

– Не важно. Честное слово, я отдам тебе яблоки, если ты поклянёшься лощинами и ущельями, что выполнишь мою просьбу.

– Учти, в побеге я помогать не стану.

– Нет. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для другого… инструмента.

Мобрик склонил голову набок и ненадолго задумался.

– Ладно. Что надо? Скорей, а то яблоки сгниют!

Зная, что ему предстоит провести в ящике трое суток, Джаннер после разговора с Сарой Кобблер съел вечером две миски супа. После третьей смены, когда мальчик устало вытянулся в постели, вновь появился горностранник:

– Готово, парень.

– Когда начинает?

– Завтра, в первую смену.

– Клянёшься лощинами и ущельями?

Мобрик выпрямился и поправил сюртук, явно обиженный тем, что его честь поставили под сомнение:

– Клянусь. Фруктами Зелёных лощин и Горных ущелий.