— Кир, я ещё морально не готова с Вадиком говорить, — присев на кровать и прицеливаясь ногой в кроссовок, озвучила чистую правду. — Как это всё будет? Я покажу на тебя и скажу: «Вадим, это не дядя Кирилл — это твой папа». Он же вопросы начнёт задавать, а мы даже не придумали, как на них отвечать.

— Что произошло с твоими шнурками, Алиса? — осуждающе покачал головой Берман, подошёл и, коснувшись пола коленом, присел рядом и лишь после того, как принялся расшнуровывать мою обувь, продолжил разговор. — Во-первых, ты никогда не будешь готова: ни завтра, ни через неделю, ни через год. Во-вторых, Вадику всего пять лет, не думаю, что он уж слишком будет вдаваться в подробности. А ещё, если уж дело до этого дойдёт, не переживай, я всю вину за то, что мы с ним друг друга не знали, возьму на себя.

— Кир, я согласна с Вадиком побеседовать, но не хочу, чтобы он считал тебя виноватым, — пока Берман перешнуровывал кроссовки, эта фраза вертелась на языке, но озвучила её лишь тогда, когда мужчина затянул последний узелок.

— И я не хочу, — Кирилл вздохнул и поднял на меня взгляд. — Но ведь я виноват. Но знаешь, я ни о чём не жалею, за исключением, что шесть лет назад к телефону не подошёл и не узнал о беременности. А ты?

Сглотнула, и не из-за вопроса, Кир до такой степени странно на меня смотрит, что сам на себя не похож. Конечно же я ошибаюсь, Берман в принципе не способен испытывать нежность, но именно нежность мне и мерещится в его глазах.

Тьфу ты, привидится же такое.

— Как я могу сожалеть о том, что у меня есть Вадик? — весело фыркнула я, и чтобы разорвать зрительный контакт с Кириллом, поспешила встать.

— Алиса, а спортивная одежда на тебе, случайно, не по поводу тренировки?

— Ага, я всегда в этот день тренируюсь. А что?

— Да я к тебе планирую присоединиться.

— Но ты ведь не можешь, ты же специально пришёл так рано поговорить, потому как тебе куда-то там надо.

— Бассейн отца из-за ремонта не функционирует, и я хотел заехать в фитнесс-клуб поплавать, но перебьюсь. Зато покажу тебе пару приёмов по самообороне. Как ты сама понимаешь, будет не лишнем.

О нет! Если Берман даже к таким мелочам, как шнурки, дотошно относится, то он точно меня из зала не выпустит, пока не научусь по стенам лазать как ниндзя.

Глава 55

Разминаясь на беговой дорожке, с содроганием сердца ждала Кирилла. Вот сейчас он придёт, и, чувствую, выжмет из меня все силы до капли. А я сегодня планировала лишь растяжку и несколько упражнений на пресс, ведь после вчерашних двух бокалов шампанского лучше поберечь сердце и особо не напрягаться.

«Твою же», — пронеслось у меня в голове, когда Берман вошёл в зал. Он вроде как пошёл переодеться, а на самом деле разделся. На мужчине лишь белые широкие брюки, кажется, это нижняя часть от кимоно.

Через зеркальную стену спортивного зала наблюдаю за тем, как Берман, сцепив ладони в замок за спиной, поднял максимально руки вверх и потянулся.

Блин, я теперь знаю, почему у Кирилла туго с эмоциями и характером. Когда на небесах их выдавали, он их попросту не успел взять, потому как стоял в очереди за своим будущим телом. И отхватил он, надо сказать, самое лучшее.

Берман с помощью простых упражнений готовится к тренировке, а я никак в толк не возьму, почему я на него пялюсь, словно ни разу в жизни по пояс раздетого мужчину не видела, да ещё и втихую совсем неуместно слюни пускаю.

Нет, безусловно, там есть на что посмотреть: и широченный размах плеч, и руки рельефные, и на спине до одурения завлекательно мышцы играют. Но я член спортивного клуба и там таких отлично сложённых экземпляров, ну или почти таких, полным-полно, да и на пляже они, порой, встречаются, но раньше что-то я не особо внимание на них обращала. В чём разница между ними и Киром, никак не пойму.

Хотя, кажется, догадалась. Молодые люди из клуба, не все, конечно, но, как правило, от своего отражения в зеркале, порой, глаза не могут оторвать. Все их движения — игра на публику, чтобы окружающие заглядывались и восхищались. То есть их поведение, с натяжкой, но можно кокетством назвать. А где есть хоть капля кокетства, оттуда мужественность убежала.

В Бермане же, напротив, самолюбования нет, от слова «совсем», оттого-то его и так кричащая брутальность зашкаливает. Если Киру вложить в одну руку меч, а в другую дать щит и лицо чуток грязью измазать, его от какого-нибудь древнего воина, например, гладиатора, не отличишь. Зато, как ни силилась, никак не смогла представить Бермана в стрингах на сцене, намазанным маслом, что до вздутия вен напрягается, демонстрируя мускулатуру.

— Готова? — с каким-то предвкушением поинтересовался Кирилл, и в моей голове кто-то нечеловечески громким голосом заорал: «Нет же, конечно».

— Ага, — тоном осуждённого, что с казнью смирился, ответила я и спрыгнула с дорожки.

— С чего начнём? С отработки ударов или приёмов?

Лично я бы начала с покупки перцового баллончика и детального изучения к нему инструкции, но, боюсь, Берман эту инициативу, как неперспективную, сразу отметёт, поэтому пожала плечами.

— Не знаю, спец ты, тебе и выбирать.

— Тогда сначала удары. Надевай перчатки. Будешь бить по лапам, — заявил Кир и понеслось….

Даже представить себе не могла, что колотить по чему-либо — это так тяжко. Каких-то пять минут и с меня пот градом полился, дыхание сбилось, сердце колотится как сумасшедшее, и в боку колит. Вот, оказывается, чем надо было после родов лишний жирок с бочков сгонять.

— Всё, Кир, я больше не могу, — выдохнула я и от усталости согнулась так низко, что чуть макушкой пол не протаранила.

— Ну ты совсем, Алиса, дохленькая какая-то, — цокнул Кирилл, но тут же сменил гнев на милость. — Ладно, для первого раза достаточно, но твоей выносливостью надо срочно заняться. Сам подберу для тебя комплекс упражнений, и через месяц ты не двадцать пять минут, как сейчас, а полтора часа легко выдержишь.

Фиг вам, когда я ещё на одну совместную тренировку с тобой, Кирилл Извергович, подпишусь. Я своему здоровью не враг. От твоего темпа и нагрузок не то, что человек, лошадь помрёт.

— Допустим, я маньяк, что со спины подкрался, — обходя меня, говорит Берман.

Хм, что значит —