– Здесь уже есть одна ваша соотечественница, женщина, судя по всему, состоятельная. Она лежит сейчас в нашем госпитале на сохранении, – сообщил словоохотливый медбрат. – Так же, как и ваша супруга, она почувствовала себя плохо в дороге. Но нам удалось предотвратить преждевременные роды.

– Вот как? А почему вы считаете, что она богата? – поинтересовался максимально безразличным тоном, весь внутренне подобравшись, Павел.

– Она не испытывает затруднений в средствах. Её мать, тоже важная особа, которая постоянно находится рядом со своей дочерью, лишь уходя на ночь, сразу же, не торгуясь, оплатила наши услуги за трое суток вперёд, – пояснил медбрат. – Возле её палаты постоянно дежурит вооружённая охрана, состоящая из молодых девушек, которые и нас-то, медиков, не всегда пропускают к пациентке. Только тех, кого они знают в лицо. Впрочем, вы и сами всё увидите, ведь палата вашей супруги находится рядом. Наш городок небольшой, и родильное отделение занимает лишь левое крыло второго этажа…

«Эх, жалко, что не первого!» – мысленно пожалел Дорошин.

– А вот мужчин с ними что-то не видно, – вновь продолжил свой рассказ молодой человек. – Правда, вчера вечером приходили двое незнакомцев и интересовались номером палаты, где лежит пациентка. Представились родственниками роженицы, но от её посещения отказались, сославшись на поздний час. Сказали, что придут сегодня, но ещё не появлялись.

У Дорошина всё похолодело внутри от страшной догадки, и рой мыслей закружился в отчаянно заработавшей голове:

«Значит, преследователи уже здесь, и схватка неминуема. Нужно немедленно вывозить Аишу из роддома. Но как это сделать, чтобы избежать стрельбы в медучреждении, из-за которой могут пострадать невинные люди? И где остальные члены семьи? Где дети?…»

По гулкому коридору с тряпкой и пластиковым ведром в руках неторопливой походкой приближался, идя навстречу роженице и сопровождавшей её группе, коренастый уборщик-пакистанец. Не доходя нескольких шагов до них, он поставил ведро на пол и, повернувшись к идущим левым боком, стал протирать влажным полотенцем спинку кожаного дивана и стеклянную дверь комнаты с табличкой «манипуляционная».

Сердце подпрыгнуло и тяжело заухало у Павла в груди. Не узнать английского спецназовца, с которым однажды уже сводила его судьба, он не мог. Оставалось надеяться лишь на то, что англичанин, в свою очередь, не успел разглядеть его самого. Но уверенности в этом было немного. Дорошин отвернулся, делая вид, что его внимание полностью занято изучением противоположной стороны коридора.

«Лишь бы с Аишей всё было в порядке!» – как пластинка крутилась в голове у него то ли немая мольба, то ли заклинание.

* * *

На Никольской улице в Москве в Спасском соборе Заиконоспасского монастыря, как всегда в воскресный день, яблоку негде было упасть от верующих, желающих получить святое причастие. Количество людей в православном храме нисколько не уменьшилось по сравнению с холодным временем года, несмотря на прекрасную погоду, установившуюся в городе, наступление дачного сезона и времени летних отпусков.

Сразу три священника вели беседы с кающимися прихожанами, которые в ожидании своей очереди образовали длинную извилистую цепочку, протянувшуюся к священнослужителям от самой входной двери храма. Но более всего народа столпилось, как всегда, к отцу-наместнику, помогавшему в этот день своим батюшкам исповедовать грешников. Авторитет пастыря был высок. Люди ехали издалека, надеясь, что им удастся получить у него, слывшего «сильным священником и провидцем», желанную «аудиенцию».

– Есть ещё желающие покаяться в грехах? – статный пожилой наместник с пушистой седой бородой окинул взглядом стоящих немой группой людей. Его внимание привлекла стройная женщина в бордовой шали, во взгляде женщины застыла мольба. – Ты что, матушка? – обратился он к ней.

– Я не знаю, как сказать, я первый раз… – прошелестели губы прихожанки.

– Иди сюда, – поманил он к себе незнакомку властным движением мощной руки.

Та, оторвавшись от людского потока, нерешительным шагом приблизилась к батюшке.

– Ну, рассказывай, с чем пожаловала.

– Я… мы, я и муж… – сбиваясь, с волнением в голосе заговорила женщина, – мы не живём вместе уже несколько лет.

– Он тебя бросил? – поинтересовался священник.

– Нет.

– Ты ему изменила?

– Нет!

– Ты его любишь?

– Да.

– Тогда почему не живёшь со своим мужем? – грозно насупил мохнатые брови священник.

Светлана молча опустила голову, не зная, что ответить пастырю, и её глаза наполнились слезами.

– Вы венчанные?

– Нет, батюшка.

– А крещёные?

– Да, батюшка.

– А дети есть?

– Сын. Ему уже тридцать лет. Он самостоятельный человек, у него есть невеста, и он… – Дорошина не договорила и хлюпнула носом.

– Значит, сына родила, а замуж не вышла!

– Как не вышла? – удивилась Светлана, вскинув на священника полные слёз огромные серые глаза.

– А так! В ЗАГС сбегали, а к Богу не пришли. Вот и грешите в своей жизни. Небось и креста не носишь?

Дорошина только стыдливо кивнула в ответ.

– Вот видишь… Чего же ты хочешь? В храме и без креста! Иди, возьми своего мужа за руку, и приходите сюда венчаться. Тогда и кончатся все ваши глупости! И крест надень на него, да на себя тоже.

– Я бы рада, батюшка, да только далеко он, – глаза женщины снова наполнились влагой.

– Уехал от тебя, что ли?

– В Африке он, в Ливии. А там сейчас война…

– Ах, вот оно что! Он что же, воюет там?

– Да, батюшка. На стороне правительственных войск, против НАТО.

– Ишь ты!.. Мы что же, туда добровольцев направили? – удивился священник.

– Нет. Он в командировку уехал да остался в стране, когда там война началась.

– Видишь, до чего ты своего мужа довела! – упрекнул женщину батюшка. – Было бы всё в порядке у вас – не уехал бы!

Из глаз Светланы потекли обильные слёзы.

– Ну, ладно, ладно, – смягчился наместник и, вдруг улыбнувшись, прозорливо сказал: – Вернётся твой воин. Только молиться тебе за него надо!

– А как?

– А я тебя научу. И начни с того, что прямо сейчас пойдёшь и купишь крест, освещённый в нашем храме, и повесишь его себе на шею. И не смей никогда снимать, ни при каких обстоятельствах! Даже в бане, поняла?

– Поняла, – кивнула Дорошина. – Батюшка, а как вас зовут?

– Раб Божий Пётр меня величают, – улыбнулся священник, и Светлане вдруг стало очень спокойно на сердце.

* * *

– Отец, ты не видел по телевидению выступление командующего британскими войсками НАТО генерала Дэвида Ричардса? – спросил ливийского лидера сын Хамис. – Телеканал «Аль-Джазира» уже дважды со вчерашнего дня прокрутил ролик.