Появилось сообщение: «Умение «Бросок оружия» достигло второго уровня. Ваша сила возросла до четырнадцати единиц. Ваша ловкость увеличена до шестнадцати единиц. Ваш интеллект вырос до пятнадцати единиц».

Они спускались вдвоем – Ежик и Куно, выглядевшие, словно братья-близнецы. Только один из них побежал к Олегу, а второй остался, исподлобья глядя на нас.

– Мы играли в шахматы. Я проиграл, – сказал Ежик, обнимая отца.

Куно бросил взгляд на дракона, а затем спросил:

– Ястреб мертв?

Я кивнул.

– Не знаю, что я буду делать дальше, но этот облик мне понравился, – сказал Куно. – Быть мимиком – это не просто менять тела, как одежду. Ты изменяешься и внутренне, не полностью, конечно, но принимаешь в себя частичку того, кого копируешь. Давно я не был ребенком, – улыбнулся он. – И это чувство мне пока нравится. Надеюсь, мы расстаемся не врагами?

Он повернулся и пошел – взрослый, снова ставший мальчишкой, но напоследок обернулся и сказал Ежику:

– Если мы еще встретимся, ты непременно должен отыграться.

Ежик улыбнулся, но глаза его были пусты.

– А где Илва?! – вскрикнул Олег.

Мы бросились ее искать. Илва в человеческом облике лежала без сознания на заднем дворе. Вокруг были разбросаны колючки, которые она выдернула из тела, прежде чем лишиться чувств.

– Живая, – сказал Олег.

Он обнял девушку, поднял легко, словно она ничего не весила, прижал к груди, счастливо глядя на меня.

– Яд мантикоры не смертелен, – пояснил Вот. – Он лишь парализует жертву. День-другой, и наша спутница вновь передвигаться сможет. А мы пока должны спешить добраться в порт, чтобы покинуть этот город.

– Да-да, пора в путь, – сказал капитан Берингар поспешно, будто опасаясь, что мы передумаем.

Слегка пошатываясь, он пошел следом за нами.

* * *

У входа в порт на узкой улочке нас дожидалась группа имперцев. Их красные мундиры выделялись на фоне засыпанных снегом домов, словно на город опустилась стая снегирей. В руках – взведенные арбалеты. Угораздило же нас столь неосторожно попасть в засаду! С обеих сторон выстроились дома с запертыми дверями, в клочке неба над головой кружила гарпия, выискивая, чем можно поживиться.

Перед отрядом красномундирщиков стоял их капитан – коротышка с воинственно торчащими тонкими усами. «Клоп» – вспомнил я, как назвал его предатель-старик.

– Среди вас есть Олег, именуемый так же генералом Фойригом? – спросил Клоп торжественно, будто произносил речь перед командой, стоя на капитанском мостике.

– Допустим, – сказал Олег.

Он нес Илву, которая не приходила в сознание, и сейчас это стало проблемой: невозможно вызывать магию с занятыми руками. Вот когда появилась опасность, куда-то таинственным образом исчез. Капитан Берингар не спешил выходить на передний план, предпочитая скрываться за нашими спинами. Я смотрел на острия болтов, торчащих из арбалетов, и это зрелище оказывало гипнотическое воздействие. В узком проходе не сбежать и не спрятаться – с такого расстояния короткие металлические стрелы прошьют тела навылет.

– Ты пойдешь с нами, – сказал Клоп. – Стоять! – заорал он, видя, что Олег хочет передать мне Илву. – Только попытайся использовать свою магию, предатель, – и тебе конец. Всем вам конец! – Красномундирщик понял, что неподобающе сорвался на крик, и его голос вновь стал холодно-отстраненным: – Итак, я предлагаю дезертиру Фойригу проследовать на мой галеон «Непобедимый», чтобы предстать перед судом императора.

– Или ты хочешь сдать меня маркграфу из Формира? – спросил Олег.

Клоп ухмыльнулся, отчего его усы взметнулись вверх.

– Путешествие длинное. По дороге может случиться многое.

– Папа, не уходи, – сказал Ежик.

Я увидел черную фигуру на крыше дома – Вот стоял над солдатами и держал на вытянутой ладони чашу.

– Когда начнется – бегите назад, – тихо сказал я.

– Итак? – спросил Клоп. Видимо, это было его любимое слово. – Ты идешь добровольно, или мне отдать приказ стрелять?

Вот выбил из огнива огонь, поджигая фитиль, и метнул чашу вниз. Еще в полете она разлетелась на осколки, выплеснувшаяся из нее черная кровь вспыхнула, заливая улицу, разделяя нас и врагов стеной огня.

– Назад! – закричал я.

Раздались крики, просвистело несколько болтов. Мы бежали, и огонь пылал за нашими спинами, не позволяя имперцам броситься в погоню. Несколько капель горящей смеси попало мне на руку, прожигая кожу до кости.

– Направо! – скомандовал Берингар, в его голосе больше не чувствовалось опьянение. Казалось, капитану нравилось играть роль пьяницы, поддерживая свой имидж. – Нет, не сюда, дальше!

Нам навстречу из подворотни выскочили двое имперцев. Берингар вскинул руку, в которой оказался зажат маленький арбалет. Выстрел! Болт пробил плечо одного из матросов. Второй имперец бросился на Берингара, замахиваясь коротким мечом. В узкой улочке трудно было развернуться, и я не мог помочь. Берингар скользнул под мечом, поднялся и ловко схватил имперца за шею, прижимая нож к его спине.

– Я – Берингар. Слышал обо мне? – зашептал капитан ему прямо на ухо. – Когда я служил в вашем флоте, под моим командованием были сотни таких салаг, как ты. Знаешь мою репутацию? Хочешь жить?

Моряк закивал.

– Вот и славно. Сейчас я тебя отпущу, ты подберешь своего друга и сделаешь вид, что нас не видел. А своему капитану передай, что ему никогда меня не догнать.

Имперцы исчезли в подворотне, мы продолжили бежать. Одна улочка, вторая, третья… Мы вынырнули из продуваемых сквозняками закоулков прямо перед причалом, у которого стояла «Водомерка», уже очищенная ото льда и готовая к путешествию. С другого конца порта на пристань выбежали преследующие нас имперцы. Несколько болтов просвистели в воздухе, но расстояние было слишком велико – они воткнулись в землю и деревянные причалы. Сидящий у своей «Гарпии» капитан одобрительно поднял большой палец и приложил ладонь к уху, словно в ней была зажата раковина.

– Слушай море, малец! – прокричал он.

Мы взошли на борт «Водомерки».

– Отчаливаем, тысячу корнксов! Ставьте паруса! – принялся командовать Берингар.

От пьяного завсегдатая прибрежных трактиров и рубахи-парня не осталось и следа. Хозяин такого голоса не раздумывая отправит за борт любого, кто посмеет воспротивиться его приказам. Раздался свист боцмана, дующего в свой рожок, по палубе забегали матросы.

– А вы – марш в свои каюты! Ты! – остановил он одного из матросов – бронзовокожего аборигена Саргары, чья грудь была покрыта ритуальными голубыми татуировками. – Проведи пассажиров.

– Мы должны дождаться Вота, – сказал я.

– Этот пройдоха уже давно здесь, – ухмыльнулся капитан, указывая на фигуру в черном плаще, сидящую на крыше каютной надстройки.