не прямо так, не словами… Но твое тело и взгляды говорили очень красноречиво.

В его глазах стали заметны лукавые искорки, давая понять, что драконье высокомерие сейчас – не больше, чем маска, причем надетая даже не для защиты, а для развлечения. Кажется, он посмеивался, не веря в мое возмущение. Вероятно, считал, что я набиваю себе цену или хочу показать, что сначала следовало прийти с кольцом и сделать все как полагается. Как тут у них, кстати, полагается, интересно?

Щекам некстати стало тепло от его открытого, просвечивающего насквозь взгляда, и руки сами собой расплелись и опустились, а вместе с ними упал и щит, который я пыталась держать. Да, возражать не имело смысла: я любила эту наглую драконью морду, и все во мне хотело если и не сразу замуж, то как минимум – быть навсегда с ним.

Если бы только не одно «но».

– Ламберт, какая разница, люблю я тебя или нет? – растеряв весь задор, с трудом выдавила я. – Сам же говорил, что ты полюбить меня не сможешь.

Он сделал осторожный шаг в мою сторону и, заметив, что я не отступила, добавил еще один, сокращая расстояние между нами.

– Помнится, ты говорила, что тебе это неважно, что я могу тлеть, а твоего огня хватит на двоих.

Я пристыженно опустила взгляд. Да, это действительно говорила, хорошо помню. И наверное, Ламберт не виноват, если действовал исходя из этих слов. Ведь я так и не сказала ему, что буквально на следующий день мое мнение переменилось.

– Я солгала тогда, – призналась тихо. – Солгала прежде всего себе, а тебе уже за компанию. Я… не хочу так. Просто поняла это немного позже. Я хочу, чтобы у меня было, как у них.

Неловким жестом я указала на стол, где так и лежал альбом, раскрытый на той странице, откуда я вырвала фотографию. Надо бы потом ее вклеить обратно…

Ламберт бросил взгляд в указанном направлении, но не стал задерживать его на альбоме, снова повернулся ко мне, едва заметно улыбаясь. Сделав еще несколько шагов, он оказался рядом, взял мою руку в свои и поднес ее к губам, поцеловав сначала тыльную сторону ладони, а потом и внутреннюю. От последнего прикосновения я непроизвольно охнула, чувствуя, как пресловутые бабочки в животе вновь взметнулись и принялись щекотать.

– Ты имеешь на это право, Ника. Я всегда так считал, с самого начала. Ты никогда не была для меня ни игрушкой, ни заменой, ни сиюминутным утешением. Я потому и не хотел давать тебе авансов или что-то обещать. Лжи и притворства слишком много в других аспектах нашей жизни, чтобы тащить их еще и в собственную постель. Я собирался уйти, чтобы не тревожить твое сердце. Вдали от меня оно бы успокоилось и полюбило другого, более достойного. Таков был план еще вчера днем, но… не сегодня утром.

От его прикосновений и звука голоса я впала в почти медитативное состояние, не вникая в суть слов. Но когда Ламберт замолчал, их смысл все-таки меня догнал.

– А что случилось этим утром?

– Ночью. Это случилось еще ночью. Я едва не умер, если помнишь.

– Честно говоря, предпочла бы об этом забыть, – призналась я, чувствуя, как меня передернуло от воспоминания. От ощущения пустоты в груди и полной беспомощности.

– Огонь не только освободил меня от наказания рода, Ника. Он изменил меня, очистил, если хочешь. Не знаю как, но он сделал меня цельным, вернул способность к обороту. Хотя я никогда не был в твоем мире, и ты единственное, что меня с ним связывает. А еще огонь помог мне увидеть истину, которую я раньше не замечал. Когда понял, что все кончено, что мне не выбраться, я не испытал страха. Я не боялся ни боли, ни смерти. Был уверен, что мне и держаться-то в этом мире не за кого. Но потом пришла мысль о тебе. Понимаешь, единственное, с чем я не смог смириться, – это с тем, что больше не увижу тебя. Не прикоснусь, не почувствую твое прикосновение, не услышу голос…

Одна его рука продолжала сжимать мою ладонь, а пальцы второй коснулись лица, убрали со лба волосы, пробежали в едва ощутимой ласке по щеке, заставляя меня задержать дыхание. Я боялась пошевелиться и разрушить это мгновение, неотрывно смотрела в глаза, в которых сегодня было то, чего я не замечала раньше.

– Знаешь, влечение влечением, но невозможное мы совершаем лишь для тех, кого действительно любим, с кем неразрывно связаны. Великий Огонь не только освободил меня, но и показал, что мой собственный все еще горит.

– Но как же. – выдохнула я каким-то совсем чужим голосом. – Вот это вот все… Про то, что для каждого дракона есть только один идеальный дракон…

– Ну, идеальный дракон, может быть, и только один, – улыбнулся Ламберт. – Но про горгулий там ничего не сказано, так ведь?

Сердце ухнуло о ребра, как будто лишь сейчас забилось вновь. Губы уже пытались растянуться в широкой улыбке, и лицо Ламберта было так близко, что одного крошечного движения хватило бы, чтобы поцеловать его, но я не стала торопиться.

– Вот именно: всего лишь горгулья. А ты целый драконий лорд. Снова. А я даже не девственница, это мы уже выяснили. Так разве ты можешь жениться на мне?

– Кто мне запретит? – хмыкнул Ламберт. – Я глава рода.

– А еще я вижу мертвых, даже слышу иногда.

Его улыбка дрогнула, но не погасла. Ламберт задумчиво кивнул.

– Я подозревал нечто подобное. Главное, чтобы ты не поднимала их из могил. И не призывала из-за порога всякую жуть.

Наверняка было что-то еще, что делало наш брак невозможным, но прежде, чем я успела это припомнить, Ламберт заявил:

– Ника, теперь я уже не могу не жениться на тебе: я объявил тебя невестой при свидетелях.

– Но я не давала своего согласия. Ты меня даже не спросил…

– Если вся проблема сводится к этому… – вздохнул Ламберт. – Вероника Матвеева, по рождению Колт, ты выйдешь за меня замуж?

Я закусила нижнюю губу и сделала вид, что задумалась, но улыбка, должно быть, выдавала, что теперь я уже дурачусь. Он прищурился, выжидающе глядя на меня, потом отстранился и снова скрестил руки на груди.

– Ну что еще?

– Думаю, – серьезно отозвалась я. – Брак – дело нешуточное, тут торопиться нельзя… Еще и у отца спросить надо, наверное…

Ламберт не выдержал и сгреб меня в охапку, целуя нагло и довольно требовательно, пока у меня не кончилось дыхание.

– Ладно-ладно, убедил! – рассмеялась я, отстранившись, чтобы глотнуть кислорода.

– Кто бы сомневался, – широко улыбнулся он. – Драконам не отказывают.

Мне захотелось стукнуть его по голове, но он отвлек меня еще одним поцелуем. Я решила, что стукну позже.

Эпилог

– Опять ты, – с тоской вздохнула я, глядя на пышное платье, дожидающееся меня на кровати.

Помимо него, ждали еще чулки, туфли и корсет, что никак не улучшало ситуацию. Новогодний бал подкрался незаметно, и у меня не было ни малейшего желания на него идти. Однако оказалось, что и в этот раз прогулять не получится: отец и Ламберт должны были официально объявить о помолвке, и мое присутствие было обязательным.

– Вообще-то, это другое платье, – заметила Мелиса, как раз вошедшая в комнату.

Я обернулась, но так и осталась стоять у кровати, уперев руки в бока.

– Это не имеет значения, – буркнула я. – Ненавижу платья.

Конечно, мое недовольство было связано не столько с самим предметом одежды, сколько с дурными воспоминаниями, который оставил после себя предыдущий бал. Правда, Киллиана больше нет, а значит, можно надеяться, что мне не подмешают в бокал никакой дряни и я не слечу с катушек, но все равно…

– Платья – это не мое и не про меня, – проворчала я. – Попытки прогнуться и быть тем, кем не являешься, никогда ничем хорошим не заканчиваются.

– Хм, но разве ты – это что-то одно и всегда неизменное? – парировала Мелиса. – Я чувствую себя собой и в платье, и в штанах. Преподаю в академии, но сама пока еще многому учусь. Мне одинаково нравится быть сильной, когда того требует ситуация, и становиться слабой, когда кто-то другой готов взять на себя мои