и не будет бойкота Олимпиады, тогда всё треп и враньё. Как тогда Роднина ему жаловалась: «Мне присылают сплошную глупость и бред, который только в корзину. А я должна ответить на каждое письмо, потому что они все на контроле. И я отвечаю на этот комсомольский бред, потому что моя работа — отвечать на бред» Они с Милославским бы спелись. И вылетели бы как пробки, а не ушли по-тихому.

Саенко сидел в купе и прикидывал, какие такие вопросы задавал Онегин Милославскому, когда ненавязчиво выпер его из кабинета. Понятное дело, спрашивать Жору он не стал и не будет. Там такое давнее знакомство, видимо, так что в эти отношения лучше не лезть без приглашения. Милославского в открытую паровозят по комсомольской линии. Причем аккуратные попытки разузнать, чей Жора внук или племянник, не увенчались успехом. Хуже того, Онегин в Туле в открытую с КГБшниками и тем генералом обсуждал своего протеже, там тоже какая-то им известная схема. Все всё знают, никто ничем не делится. А этот его подчиненный вообще открыто на всех поплевывает и на Устав ВЛКСМ не крестится. По поведению, прямо внук члена Политбюро или Совета министров. Никого не боится, со всеми вась-вась. И сегодня в конце рабочего дня буквально проинформировал Михаила, что поедет в Тулу позже, у него дела в Москве. Вот разве нельзя было попросить, что Саенко, не разрешил бы? Неее, ему в голову не пришло такое, наверняка. Но пока он в фаворе, грех жаловаться, у Михаила тоже всё хорошо. Один турнир по практической стрельбе сколько плюшек принес. Может, зря он попросил в Управлении МВД не награждать Жору? Вдруг всплывет? А и ладно, в воспитательных целях просил не награждать грамотой и часами, чтоб нос не задирал сильно высоко. У тех уже почти готово было всё. А цыгана того Жорж прямо изломал, ну и поделом. Часик-другой вздремнуть можно до Тулы.

На Курском вокзале, кстати самом большом в СССР было как всегда людно. День, ли ночь — кто-то постоянно шлялся и куда-то двигался. С моим удостоверением и комсомольским требованием на билет проблемы уехать не было, бронь есть на все поезда. Через три с половиной часа я буду дома, то есть приеду уже к полпервого ночи. Даже еще автобусы ходят, нормально. Или уже нет? Приеду и узнаю. Сейчас задача — перекусить. Вокзальный ресторан — последнее место, куда я пойду бороться с голодом. Лучше уж чебуреков поесть по пятнадцать копеек. Но чебуреки в эти времена — деликатес, их расхватывают на точке торговли моментом после привоза, а потом стоят и ждут следующую партию. Остаются круглосуточные пирожки с повидлом по пятачку. За что я их люблю — ими невозможно отравиться. Я пробовал много раз, ни разу не траванулся. Есть еще с рисом, тоже безопасные, но есть их невозможно. Так что решено: «Тетенька, мне четыре с повидлом!» Продавщица в сероватых нарукавниках наколола огромной вилкой требуемые четыре пирожка, извлекла наружу и обмотала оторванной полосой кассовой ленты: «Держи, племянник!» Ну вот, теперь пробитые тела пирожков будут кровоточить повидлом при каждом укусе, надо быть осторожным. Но тут Москва, культура обслуживания. У нас в Туле тетушки не заморачиваются гигиеной, а подают пирожки голыми руками. Зато не дырявые! Вот уже поезд подали под посадку, мне в купе. Урву три часика на сон! Но сначала чаю с пирожками.

Глава 27

Последняя глава

От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего два раза в год! Моя сессия будет в мае и продлится те же три недели, что и прошлая. До сессии кусок марта и апрель. По возвращению из Москвы поздравили всех наших обкомовок с Восьмым марта. Поздравление вылилось в классический сабантуй с танцами на производственной площадке, то есть в нашем здании. Учитывая, что мы там живем не одни, прятались и запирались от других организаций, в том числе, от работников горкома партии. Мы их не видим поддатыми, они не видят комсомольских безобразий, в итоге коммунистическая мораль не пострадала.

Если верить нашим девушкам самых разных возрастов, я на вечере весны и солидарности всех трудящихся женщин был самым красивым и вообще лапочкой. Потому что не такой козел, как все остальные мужики. Им только одного надо. А мне пока не надо, а если и надо, то уж точно не от этих подвыпивших девушек с пробегом по России. И вообще, последнее дело заводить интрижку на работе. Так считают не все, у каждого свой путь, и не мне их учить. Максимум, чему я мог учить людей в тот вечер — танцевать сальсу. Тут меня полюбили еще сильнее, некоторые прямо расстроились, что я такой юный и не козел, которому одного от них надо. Где логика?

В конце марта по второму каналу центрального телевидения показали передачу, посвященную нашей секции исторического фехтования. Кусочек второго Узловского турнира в неё тоже вошел фрагментарно, даже титры прогнали «из архива Тульского обкома ВЛКСМ». Но это скорее, чтоб уйти от некачественной картинки, чем из уважения к нам. Текстовка передачи была слегка совсем из головы посторонних людей. И это при том, что все тексты были заранее согласованы со мной и поправлены всякие дикие ляпы про пудовые мечи и героизм спортсменов-ратоборцев. Где тот нормальный текст? Потеряли или решили дать кому-то заработать на сценарии? Мне режиссер рассказывал некоторые моменты их кухни: у них сценарист зачастую получает даже больше, чем режиссер. Поэтому все киношники, кто поумней и со связями, сами пишут сценарии, чтоб гонорары не уходили на сторону. Так происходит и в документалке, и в игровом кино. Ладно, двадцать минут позора, зато гордости у бойцов полные штаны — их по центральному показали, про них фильм сняли! Опять же не бывает плохой рекламы. И глупость говорят, что некролог исключение, некролог тоже отличная реклама. Но нам не надо, мы без этих крайностей.

Потихоньку нам начали звонить и писать. Писать в СССР очень просто, даже на деревню дедушке. Если указываешь областной город и какое-то известное учреждение, например обком ВЛКСМ, то доходит обязательно. Работники почты не страдают лишним формализмом, и даже почтовый индекс не обязательное условие, а способ ускорить доставку. И практически всем, кто интересовался историческим фехтованием всерьез, я отвечал примерно одно и то же: приезжайте и смотрите, ничего не скроем, всё покажем. Тем более, что я выцарапал из шефов старенький простенький кинопроектор «Украина». Так что у нас как у больших