замок. Я, было двинулся наружу, но внезапная мысль остановила меня, и я прошел мимо лестницы, ведущей на улицу, в противоположную часть коридора.

Кабинет отдела кадров редакции был небольшой, всего на два стола. Но, все его обитательницы и еще две, явно сверх штата, сгрудились у окна, склонив головы к какому-то яркому журналу, кажется «Бурда моден».

— Здравствуйте.

На меня воззрились четыре пары любопытных женских глаз.

— Я хотел бы к вам, в редакцию, фотографом на работу устроится. Я хорошо фотографирую.

От группы барышень отделилась одна стройная фигура, надо полагать, работник кадровой службы, подошла ко мне и, с легким пренебрежением творческой личности ко всем остальным, произнесла:

— Молодой человек, у нас в газете только одна штатная должность фотокорреспондента, и она занята мастером своего дела Михаилом Владимировичем Чугуновым. К нам очень многие талантливые фотографы рвутся, хотя бы, как "внештатники" сотрудничать, но не все подходят. Присылайте свои работы Михаилу Владимировичу, на адрес редакции и, если они действительно хороши, — девушка привпустила в голос иронию: — то возможно, вам будут даваться разовые редакционные задания. У вас есть еще вопросы?

— Нет, извините меня пожалуйста — я изобразил сломленного тяжким роком человека, задом открыл дверь и, пятясь, и кланяясь, выполз в коридор.

Через пятнадцать минут из высотного здания повалил радостно гомонящий народ, радующийся теплому вечеру. Я стоял метрах в пятнадцати от стеклянных двойных дверей, и внимательно наблюдал, боясь пропустить своего клиента. Но, не пропустил. Кроме красивой головы, гражданин Чугунов обладал высокой стройной фигурой, сиреневыми вельветовыми джинсами и спортивным пиджаком в крупную яркую красно-коричневую клетку. Я собирался двигаться за ним в сторону остановки общественного транспорта, но Михаил, важно помахивая ключами на ярком брелоке, подошел к ухоженному двухцветному «Москвичу» четыреста седьмой модели, и уселся в него. Прогрев насколько минут двигатель, «Москвич» гордо бибикнул и, шустро встроившись в поток транспорта, бодро покатил в сторону Задульского жилмассива. Я проводил его взглядом, записал в блокнот цифры и буквы с черно-белого государственного номерного знака и поехал домой. До позднего вечера в голову лезли различные планы решения вопроса с талантливым фотокорреспондентом, но все они сыпались, или за малой реальностью, или за неэффективностью. Так, ничего не придумав, я набрал номер дежурки родного РОВД.

— Да, Дорожный РОВД, говорите — заполошно ответил знакомый помощник дежурного, видно там было горячо.

— Здорова, Стас, Громов беспокоит, скажи «дорожку» на сегодня.

— Здорово, щас… — в трубку ворвался гул нескольких возбужденных голосов — «ястреб» сегодня….

И трубку бросили, а я стал старательно набирать номер адресного бюро. С третьего раза мне повезло, короткие гудки «занято» сменились длинными, дающими надежду на взаимность.

— Говорите, тринадцатая…

— Добрый вечер, Дорожный, УР, Максимов — я назвал фамилию знакомого опера уголовного розыска — "ястреб" сегодня, мне бы одну выборку. Чугунов Михаил Владимирович, примерно шестидесятого года рождения….

— Ждите….

Через пять минут, казавшимися бесконечными, равнодушный голос сотрудницы Бюро продиктовал мне установочные данные на фотографа, его адрес и, уже известное мне, место работы. Узнав, что больше мне ничего не нужно, женщина положила трубку.

План мероприятия с Михаилом я увидел во сне. Вынырнув из его омута, я судорожно прокручивал в голове сон, боясь забыть детали, приснившейся мне, блестящей операции. Нет, вроде бы все помню, все логично и складно.

К удивлению Аллы, я стал обряжаться в форму.

— Паша, у тебя вроде экзамен сегодня?

— Нет, консультация, а экзамен завтра.

— А зачем ты форму одеваешь?

— Э-э…, преподаватель любит студентов в форме.

— Да? Ну, ладно, тогда конечно, надо одеть, хотя странно….

Доставив Аллу в магазин, я направил свой, вернее ее, «Жигуленок» в сторону гостиницы «Город». Мне нужны были немые.

Глава 28

Кафетерий гостиницы «Город», несмотря на свои циклопические размеры, был местом популярным. Люди, делающие свои дела, в бойком районе железнодорожного вокзала, часто собирались в этом огромном, полуподвальном и полутемном зале, чтобы отдохнуть перед рисковой работой, подкрепиться и обсудить важные вопросы. Я остановился на лестничной площадке и окинул взглядом многочисленные столики, раскинувшиеся внизу. Мои сегодняшние клиенты всегда выделялись в любой толпе. Немые были закрытой кастой, загадочной и пугающей. Мрачные лица, непонятная жестикуляция, странное мычание — все это заставляло людей держать дистанцию от этих немногочисленных, но дружных ребят. Став постарше, и столкнувшись с немыми по некоторым делам, я понял, что это вполне обычные люди, живущие достаточно обыденной жизнью, и, при необходимости, их агрессивное мычание превращается в речь, несколько искаженную, но вполне, при должной внимательности, различимую. При позднем Союзе, основной подработкой этих парней, помогающей выживать при небольшой государственной пенсии по инвалидности, была продажа в электричках, на вокзалах и прочих местах скопления граждан, очень нужных в быту предметов — игральных карт. Но так, как обычными картами советская торговля, все-таки, народ снабжала, то инвалиды торговали картами порнографическими, изготовленными кустарным способом, на фотобумаге. С небольших кусочков картона, черно-белые «красотки» радовали, изголодавшихся по запретному, строителей коммунизма, своими прелестями. Милиция с инвалидами бороться… скажем так, брезговала, хотя статья 228 УК РСФСР «Изготовление или сбыт порнографических предметов», была вполне рабочей и, даже предусматривала, до трех лет лишения свободы. Но, вот сегодня, милиция, в моем лице, решила обратить внимание на этот порок нашего общества.

Дружная компания, готовилась к очередному трудовому дню, обсуждая планы хором, одновременно жестикулируя двумя десятками рук, составив стулья вокруг большого стола. Второй стол был завален из сумками, пакетами и летними куртками. Я подошел к столику, выбрал одну из спортивных сумок средних размеров, и приподняв ее за ремень, громко спросил:

— Граждане, чья сумка?

Немые, если можно так сказать, замолчали, сверля меня недобрыми взглядами.

— Я спрашиваю — чья сумка?

Один из них, агрессивно мыча, вскочил со стула и двинулся ко мне.

— Ваша сумка? Что там внутри?

Парень, продолжая мычать, попытался выхватить у меня черный ремень, мне пришлось оттолкнуть его назад. Из –за стола поднялись еще парочка ребят, но остались на месте, когда из-за псевдо мраморной колонны вышел Олег, во всем великолепии старшинского обмундирования, весомо похлопывая концом дубинки по раскрытой ладони.

— Я спрашиваю — что в сумке?

Парень по-прежнему пытался вырвать у меня ремень, но вдруг ошарашенно замер. Вжикнув молнией, я раскрыл сумку и вытащил на всеобщее обозрение пачку картинок, с верхней из которых, перезрелая дамочка демонстрировала желающим висящую грудь и густую, черную поросль внизу живота. Народ