Внезапно стихла стрельба с той стороны.

Что? Закончились немцы?

– Копытов! Что там?

– Да все вроде, товарищ капитан. Лежат немцы-то. Не дрыгается никто.

Проверив оружие, Ракутин поднялся с земли.

Так. Часовой. С этим все ясно.

Очумелый, который из-за угла выскочил. С ним тоже все понятно.

Повернув за угол, капитан только головой покачал. Немцы все были в наличии. В том смысле, что никто убежать никуда не успел. Двое валялись с той стороны и девять человек здесь.

– Всем сюда! Карпов, Малышев! В бронеплощадку! Займитесь пушкой. Копытов! На тебе пулеметы! А мы тут оружие соберем и припасы. Огузов вернется – будем готовиться к бою.

Затопали сапоги: народ бросился исполнять приказание. Активно, между прочим, задвигались. Оно и неудивительно: успешно выигранный бой, пусть даже и такой небольшой, как сейчас, очень, знаете ли, способствует поднятию боевого духа. И настроение повышается, да и силы откуда-то прибавляются. Вот и забегали бойцы. Лязгнула железная дверь бронеплощадки, загудел под сапогами металлический пол. Чуть скрипнула, поворачиваясь, орудийная башня.

Обшарив совместно с последним из своих бойцов, бывшим агрономом Левченко, подстреленных немцев, они сбросили их вниз, под насыпь. Трофеев оказалось вполне себе достаточно, помимо винтовок и патронов, отыскалось еще с десяток гранат и некоторый запас продовольствия. Трофейными патронами можно будет снарядить пустые ленты к пулемету Копытова, а то там, поди, с полсотни выстрелов всего и осталось.

С насыпи закувыркался последний фашист, а из-за поворота, придерживая на плече трофейный карабин, уже выбегал Огузов. Раз с трофеями бежит – стало быть, и связной далеко не ушел. Отправив бойцов помогать артиллеристу, Алексей еще раз окинул взором место предстоящего боя. Позиция здесь хорошая, обзор вообще великолепный: мост как на ладони. Ничего, ребятки, скоро вам тут всем ощутимо поплохеет. Поднявшись по лесенке, капитан захлопнул за собой массивную дверь и повернул на ней рычаг запора.

Навстречу ему по коридору, вытирая на ходу руки тряпкой, попался Карпов.

– Ну, как там? – поинтересовался Алексей.

– Орудия в исправности, оба. Снарядов шестьдесят восемь штук. Преимущественно осколочные, но есть и шрапнель, десятка полтора. Башни проворачиваются нормально, прицелы тоже, на первый взгляд, не повреждены. Словом, можно воевать, товарищ капитан.

– Отлично. Назначаю тебя командиром правого орудия. Возьмешь себе заряжающего, кого сочтешь нужным. Копытова, Огузова – к пулеметам. Я на левую пушку пойду. Стрелять умею, ты только наведи мне ее как нужно. Площадка у нас неподвижная, никуда не укатится. Я еще на тормоза ее поставлю. Одного бойца мне в башню заряжающим. Снаряды давай поделим. Нам и двух десятков по самые уши, с моим-то опытом стрельбы. А себе все остальное забирай. Поможем перетаскать, если надо. Полчаса на подготовку достаточно?

– Побольше бы, товарищ капитан.

– Сорок пять минут. Все, время засекаю. Бери бойцов в помощь, и работайте. Всех бери, я пулеметами займусь. А вы пока боезапас перетаскаете.

Пулеметов на бронеплощадке хватало: по одному в каждой башне и по два с каждого борта. Все станкачи – «максимы». Машинка знакомая, обращаться с ней Алексея учить было не нужно. Более того, четыре из них были вполне готовы к бою, даже ленты вставлены. Приведя остальные пулеметы в боевую готовность и поставив на пол рядом с каждым из них по коробке с запасной лентой, Ракутин положил около огневых точек еще по гранате. Мало ли, в горячке боя вполне можно зевнуть подобравшегося вплотную пехотинца. А в мертвой зоне его из пулемета не взять. Вот тут как раз трофейные гранаты в ход-то и пойдут. При осмотре вагона удалось отыскать еще и небольшой запас отечественных РГД-33. Самих гранат было немного, всего шесть штук, но и то божий дар. По сравнению с немецкими, они гораздо более мощные и осколков дают больше. Пусть будет небольшой НЗ. Гораздо более полезными оказались оборонительные рубашки для гранат. Их было в избытке. Потратив некоторое время, капитан надел эти рубашки на немецкие ручные гранаты. Пришлось исхитриться и закрепить их там, вставляя между рубашкой и гранатой наструганные ножом щепки. Вот теперь расклад был совсем другим. Осколочное действие подобным образом модернизированных гранат должно было быть вполне достаточным. Мало не будет точно никому.

Бухая сапогами по железу, подошел Копытов.

– Разрешите обратиться, товарищ капитан!

– Слушаю.

– Боезапас перенесен в башню, оба орудия наведены. Та пушка, что для вас предназначена, нацелена на самый ближний участок дороги. Это чтобы вам не пришлось прицел по-новому настраивать.

– Спасибо, – кивнул Алексей. – Пулеметы я приготовил, так что принимай хозяйство. Как стрелять начнем – благодарностей от фашистов ждать точно не стоит. Не исключаю и того, что к нам какие-то залетные немцы попробуют и пешим порядком подобраться. Двигаться-то мы не можем. А артиллерии у проходящих колонн я пока не наблюдаю, преимущественно пехота двигается. Так что нет у них других вариантов, кроме как попробовать нас подрывными зарядами с рельсов сковырнуть. Поэтому приглядывай в оба. Вас двое, вот и определитесь, кто и в каком порядке будет подступы караулить. Возможно, правда, что они и со стороны поля пойдут. В этом случае уже башенные пулеметы задействовать можно. У них обзор получше, да и башню повернуть можно в случае чего. В башнях и внизу телефоны есть. В крайнем случае, позвоню, тогда наверх поднимайся. Чай, у тебя опыта по работе достаточно. Вот и возьмешь на себя пулемет в башне у Карпова. А в своей башне я за него встану. Причешем немцев в два ствола.

Скрипнув тормозами, грузовики остановились на повороте дороги. Сидевший в кабине передовой машины Обердорф еще раз пригляделся к карте. Все правильно, именно с этого места можно выйти кратчайшим путем к мосту через лес. И если его выкладки верны, то уже где-то там, впереди, сейчас пробираются бойцы капитана. Вот и прекрасно, парни. Для вас цель впереди. Поэтому и смотреть вы будете исключительно на нее. Сомнительно, чтобы, располагающий небольшим количеством бойцов, Ракутин выделил еще кого-то в тыловое охранение. Да и что может сделать обычный пехотинец против хорошо обученного и имеющего громадный опыт передвижения по лесу солдата спецгруппы? И чихнуть не успеет, как его спеленают и уволокут в кусты.

Была и еще одна причина, по которой Обердорф не слишком спешил устраивать прочесывание леса. Одно дело – задержать сбежавшего спецкурьера большевиков. Понятное дело, что персона это серьезная, раз уж им заинтересовались столь важные чины из штаба. Разумеется, капитана надо взять, никто и не спорит. Но если взять не просто сбежавшего курьера, а еще и руководителя диверсионной группы, нацелившейся подорвать стратегически важный объект… Такое деяние само по себе заслуживает Железного креста как минимум. И если данный персонаж задержан именно в момент подготовки объекта к взрыву, то благодарность командования будет выражена в очень весомой форме.