Невесело вздохнув, я сел напротив Васильева. Малышев скептически посмотрел на меня, щелкнул интеркомом.

– Людмила Даниловна, – обратился он к секретарше, – приготовьте нам чай и печенье.

– Николай Алексеевич, – от возбуждения я заерзал на месте, – пускай она ко мне в кабинет сходит, колбасу принесет. Я вторые сутки ничего не ел. Я не доживу до конца разговора, помру с голоду.

Начальник милиции дал распоряжение секретарше изъять продукты в моем кабинете и приготовить бутерброды.

– С организационными вопросами закончили? – серьезным тоном спросил Альберт Львович. – Займемся делом. Я представляю военную контрразведку. В сферу моей деятельности входит наблюдение и изучение лиц, имеющих необычайные способности в биоэнергетике и биокоррекции. Так получилось, что события прошлых суток связали нас крепким узлом. Мне надо понять биоэнергетическую сущность событий на свалке, вам нужно раскрыть нападение на вашего сотрудника и найти утерянный им пистолет. Про исчезнувшего барона я ничего не говорю, так как он меня нисколько не интересует. Я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество. Вы рассказываете мне все, что знаете о связи Меркушина с маагутами, а я постараюсь извлечь из вашей информации полезное зерно. Если мы сейчас придем к соглашению, этот разговор останется между нами. Поверьте, мне ваши милицейские дела не интересны, никаких каверз я вам подстраивать не собираюсь. Но если вы откажетесь быть со мной предельно откровенными, то я обращусь за помощью к Комарову. Тогда, друзья мои, не обессудьте. За пропавший пистолет с вас голову снимут.

Васильев засмеялся:

– И сказала девушка: «Женись на мне! А если откажешься, то у меня есть пять братьев – все поголовно драчуны и психопаты; все уже по разу в зоне за поножовщину отсидели. Сейчас мои братья дурью маются, высматривают, кому бы ребра переломать».

– Примерно так, – нисколько не смутившись, подтвердил военный полковник.

Малышев двумя ладонями хлопнул по столу:

– Андрей Николаевич, рассказывать будешь ты. Я приказываю тебе с максимальной откровенностью ответить на все вопросы, которые задаст Альберт Львович. Если в процессе рассказа потребуется назвать меня козлом, не стесняйся, называй. Мне Комаров дал срок до пятницы. Если послезавтра я не доложу, что пистолет Меркушина найден, то нас ждет кадровая комиссия областного УВД. Решение генерала я могу объявить заранее: мне – неполное служебное соответствие, вас за промахи в воспитании личного состава уволят.

– Друзья мои, – примирительно обратился к нам Альберт Львович, – мы делаем одно общее дело: стоим на страже интересов государства. Я охраняю государственные секреты, вы боретесь с преступностью. Давайте подойдем к сложившейся проблеме с позиций государственников, а не представителей различных ведомств.

– Я готов! – отрапортовал я.

– Меня козлом называть не вздумай, – сказал Васильев. – Нам еще вместе работать до кадровой комиссии, мало ли как может сложиться.

В кабинет вошла секретарша с подносом бутербродов. Не дожидаясь чая, я набросился на еду. Мои собеседники подождали, пока я перекушу, и предложили начать резать правду-матку о Меркушине. Я рассказал им все, что знал.

– Очень интересно! – похвалил меня Альберт Львович. – Теперь вопрос первый: какие отношения у вас с женой Меркушина? Стоп! Не так. Любите ли вы его жену сейчас и любили ли ее в прошлом?

– В 1983 году я стал встречаться с Мариной, старшей сестрой Натальи Антоновой. Так получилось, что я жил в отдаленном поселке, а Марина – в городе. Наступала зима, и я решил жениться на Наталье. В октябре того же года меня и Наталью взорвал гранатой некий гражданин Седов. Умирая, я видел перед собой Наталью и искренне считал, что она последняя женщина, которую я вижу в своей жизни. Наталья спасла меня, и я окончательно решил жениться на ней, но стал жить с ее сестрой. Через год я понял, что нисколько не люблю Марину, и ушел от нее к Наталье. Весной прошлого года Наталья выгнала меня и вышла замуж за Меркушина.

– Я спросил о любви, – напомнил полковник.

– Временами мне казалось, что я люблю Наталью, но проходило время, и я понимал, что в глубине души жду встречи с другой женщиной. Наташа быстро разобралась в моих чувствах и показала мне на дверь.

– Очень хорошо! – вновь похвалил меня полковник. – Тот миг, когда вы умирали на руках у Антоновой Натальи, был пиком вашей любви к ней.

– Да я бы так не сказал, – вяло возразил я.

– Поверьте профессионалу. С точки зрения биоэнергетики описанный вами момент – это апофеоз любви мужчины к женщине. Давайте отвлечемся на минуту и поговорим о понятии любви. Для парапсихолога и биоэнергетика любовь – это совпадение ритмов биотоков мужчины и женщины, сопровождающееся взаимным обменом одинаково заряженной внутренней энергии. Я не слишком мудрено говорю? Ничего, потерпите. Нам эта любовь в дальнейшем пригодится. Для биохимика любовь – это процесс окисления нейронов мозга. Если я и биохимик придем к поэту, то он высмеет нас, скажет: «Вы – глупцы! Любовь – это прекрасное возвышенное чувство, а не окисление нейронов мозга!» Поэт встанет в позу и прочтет: «Я помню чудное мгновенье…» А теперь – стоп! Что помнит Пушкин об Анне Керн? Он помнит не руки и губы своей возлюбленной, он помнит только один-единственный миг! Мгновение! Это мгновение есть высшая стадия любви. Почему это происходит? В биоэнергетическом поле мужчины всегда есть брешь, которую он подсознательно пытается заполнить положительной энергией женщины. Иногда, очень редко, это удается. Тот миг, когда у мужчины любовная брешь заполняется любовной энергией женщины, называется высшей стадией любви или счастьем. Поймите меня правильно, с точки зрения биоэнергетики любовь – это миг, а не год счастливой совместной жизни. Миг – это апофеоз, после него идет спад. Мужчина может после пика любви разлюбить женщину через час, а может всю оставшуюся жизнь вспоминать «чудное мгновение». Даю вам гарантию, после Анны Керн Пушкин больше никого так пылко не любил. Второй раз апофеоза любви он не испытал. Теперь к Андрею Николаевичу. В какой-то миг он и Наталья Антонова слились в биоэнергетической любви, и они были счастливы. Апофеоз пройден.

– Нет, нет, нет! – запротестовал я. – Это что же получается, что я больше никогда никого не полюблю? Я не могу жить с Натальей, и она не хочет жить со мной.

– Андрей Николаевич, я ученый, а не гадалка. Я не предсказываю судьбу человека, но вам могу сказать: ищите женщину, и вы найдете свое счастье. Дальше слушайте меня и не перебивайте. Теперь я объясню вам, какова сила внешней биоэнергии человека. Перенесемся на свалку. Идет ливень, хлещут молнии. По размокшей дороге Андрей Николаевич тащит находящегося в бессознательном состоянии Меркушина, которого в душе глубоко презирает. Навстречу Лаптеву летит шаровая молния, блуждающий сгусток электрической энергии. Андрей Николаевич понимает, что настал его смертный час. Теперь влезем в его шкуру, посмотрим на молнию глазами Лаптева: он должен умереть из-за человека, который предал его возлюбленную, единственного человека, с которым он испытал пик любви. В какой-то миг в Лаптеве поднимается биоэнергетическая ярость такой силы, что он своей внешней энергией перебрасывает молнию через себя. Ничего подобного второй раз он не совершит, но там, на свалке, он своей энергией победил смерть.