Стен задумался на мгновение:

– Решение задач… Там все подстроено. Всегда. Ненавижу задачки из учебника. Они – фальшивки. Ненастоящие. Надо лишь знать приемчик, как свести сложное выражение к знакомому, простому. И тогда все эти безумные выражения схлопываются, как карточный домик. Искусственные приемы… В жизни так не бывает. В жизни тысячи задач, вообще не имеющих решения. Бьешься, из кожи вон лезешь, чтобы их решить, а совершаешь только ошибки. Поэтому многие предпочитают ничего не решать… Да, лучше не решать… Выпьем за то, чтобы больше ничего не решать.

Роман замер, глядя в угол комнаты. В сильный дождь по стене стекала струйка воды, оставляя на старых обоях черный змеистый след. Роман смотрел на этот след и изумлялся открывшемуся так внезапно простому выходу.

– Что ты сказал? Свести сложное к уже известному искусственным путем?

– Ну да. Так бывает… Но это если тебе подсказал учитель. У тебя есть кому подсказать?

– Молчи! Не мешай думать. О, Вода-царица! Хорошая, оказывается, вещь математика. То есть…

Роман плеснул воду из бутылки на стол и принялся водить по ней пальцем, будто чертил таинственные письмена. Алексей следил за его движениями.

– Я могу вылечить рану или уродство… свести задачу к излечению раны или уродства…

Стен не сразу понял, что бормочет Роман. Они были так пьяны, что происходящее казалось бредом.

– Ты хочешь представить следы ожерелья в виде ран…

– Не представить, а превратить… устранить… А ведь это можно, точно можно. Следы надо сначала уничтожить, а потом я залечу твои раны… Если дело будет происходить в кабинете, где нет связи с Беловодьем, то ограда не разрушится. Потому как раны тут же заживут. Стен, ты гений. И я тоже гений. Можно, я тебя поцелую?

– Ты гений, – согласился Стеновский. – Я всегда это знал. Но целоваться не надо. Когда мы протрезвеем, то поймем, что мы с тобой два дурака. Прости, я не должен был приезжать.

– Тс-с! Заткнись. Шат ап, если ты не понимаешь по-русски. Только что ты говорил прекрасные вещи. А теперь мелешь чепуху! Так уж лучше помолчи. Да, я пьян. Представь, если бы все могли напиваться, как я, родниковой воды, что тогда? Никакого вреда для организма. Одно чистое веселье.

– Все бы упились до смерти.

– Разве можно упиться чистой водой до смерти?

– В-в-все бы были пьяны с утра до вечера и с вечера до утра.

– Может быть. И я бы был среди них первым забулдыгой. Но оказывается, мне пьяному в голову приходят замечательные мысли. А я и не знал. Чтобы вылечить тебя, все, что мне нужно теперь, это кусочек кожи с одного из твоих шрамов. Завтра с утра иду в больницу. У меня там знакомый в лаборатории. Я парню его украденный “жигуль” нашел. Привезу Леньку сюда, он сделает тебе биопсию, и, как только образец ткани будет у меня, все путем… понимаешь, все будет путем.

– Ты не совсем упился? – удивился Стен. – Т-ты вроде как нормально говоришь. Только непонятно.

– Ну, пусть не совсем. А может, и совсем. Но при этом светлые мысли продолжают посещать мою голову. Стен, давай выпьем за твою долгую-предолгую жизнь. Ты доживешь до ста лет, у тебя будут внуки и правнуки. Да, внуки и правнуки. Одного из них ты назовешь Ромой, так и быть. Я, вообще-то, обожаю детей. Только я их боюсь. Вот… Так что выпьем за твоего правнука Рому.

И колдун притащил с кухни новую бутылку с пус-тосвятовской водой.

– Завтра я тебя спасу. Итак, план действий: сначала мчу в больницу, а потом – в Пустосвятово, за новой, сильной водой. Так, не забыть, прежде на тебя еще пару заклинаний наложить, чтобы не вампирил.

– Я продержусь, – пообещал Стен.

– За это никто ручаться не может. Все равно что обещать, что при виде голой бабы не будет эрекции. Так, заклинания… И Тине велю Ленку к тебе больше не пускать – пусть с малышом забавляются.

– Как он?

– Чего – как? А, хороший малыш. Когда голодный – орет. Когда сытый – спит.

Роман не стал уточнять, что дал орущему младенцу несколько капель пустосвятовской воды. А про ожерелье и в этот раз смолчал – молодой отец еще успеет порадоваться.

– Лене, наверное, трудно. – Стен уронил голову на стол, но все же пересилил себя, замотал головой, встряхнулся.

– Справится, не волнуйся. Ладно, по последней. За то, чтобы все удалось. А потом я трезвею, очень быстро трезвею – утром дел невпроворот. Главное, сильная вода нужна. Свежая, только из реки. А то старая выдохлась.

– Мы же с тобой так ею упились… Неужели можно еще сильнее?

– Конечно, можно. Если бы не выдохлась, мы бы от такого количества водяры умерли. А мы с тобой что-то еще кумекаем. И даже песни не поем, а ведем философские разговоры.

Роман поглядел на часы.

– Ну, все, держись. Я пошел трезветь. – Роман вдруг рассмеялся.

– Ты чего?

– Всегда мечтал иметь импортную тачку. Теперь на твоем “форде” погоняю.

Над водой влажными слоями висел туман, цепляясь за черные ветви прибрежных ив. Река вздохнула, приветствуя своего повелителя.

– Ты мне не нравишься, – сказала река.

– В каком смысле? – Колдун пытался казаться легкомысленным и беззаботным.

– Да в таком, что слишком себя изматываешь. А тебе много силы понадобится в ближайшие дни. Ох как много. Беда висит над Темногорском. Привалила темным облаком. Неужели не чуешь?

– Чую, конечно. Но это еще не повод бросать друзей в беде.

– Эх, Роман, изменился ты сильно. Теперь являешься, лишь когда я тебе нужна. А раньше приходил просто так, без повода: на бережку посидеть, посмотреть на струю бегучую. А теперь все некогда тебе, тревога гложет, дело непосильное…

– Я приду, – пообещал колдун. – Только развяжусь со всем этим безумием, так и приду. Мы с тобой обо всем поговорим. Ведь ты у меня – самая важная, самая главная, дороже никого нет.

Река плеснула волной, довольная. Но тут же встревожилась, зарябила:

– А Надя?

– Не надо сравнивать то, что несравнимо.

– Ты же готов был меня за нее отдать, – настаивала река.

– Не тебя – себя. Я ведь тебя отдать не могу. Дар свой, связь с тобой – могу. А тебя – нет. Не в моей власти.

– Ой ли?

– Не в моей власти, – повторил он. Она обиженно заплескалась:

– Эх, ну почему я прощаю тебя всякий раз! Почему прощаю!

– Да потому что я тебя люблю.

– Да? А ведь верно! – Река забурлила. Волна подкатила под ноги колдуну. – Верно, противный!

Потом был черед выполнять задуманное. Колдун вернулся в Темногорск, зашел в больницу, взял у Леонида, как было оговорено, приготовленный образец ткани. Вернулся домой.