– Ничего подобного! Это нельзя знать точно. – Джонни упорно не хотел верить Келли, отчасти из эгоизма, отчасти из беспокойства о ней. – Что это за танцы со смертью?

– Танцы со смертью, – хихикнула Келли. – Как поэтично.

Вообще-то Джонни процитировал песню своей рок-группы, но не решился в этом признаться.

Келли вытерла Паркеру подбородок кухонным полотенцем, висящим у нее на поясе.

– Макензи и Паркер у меня из головы не шли. Я ведь когда-то с ними нянчилась. Я представляла, как они сидят у себя в комнатах, совсем одни, до смерти напуганные. Не способные пошевелиться. Голодные. В общем, я пошла проверить. Паркера я именно так и обнаружила – одного в комнате. Не исключено, что со вчерашнего дня.

– Ты к нему прикасалась? О боже!

Келли уперлась руками в бедра.

– Между прочим, он тебя слышит! И его родители тоже!

– Извиняюсь, – пробормотал Джонни. Все четверо смотрели на него во все глаза.

Келли присела на корточки перед Ларой Пойнтер и вставила ей в рот соломинку. Лара немедленно начала пить воду, шевеля губами, как здоровый человек. Хотя из новостей Джонни помнил, что вирус не дает инициировать движение, зато позволяет реагировать, наблюдать это воочию было удивительно. Если она может пить, то почему молчит?

Напоив Лару, Келли набрала из крана воды в большую пластиковую бутылку и направилась к выходу. Джонни последовал за ней и закрыл дверь.

Вместо того чтобы повернуть направо к себе домой, Келли двинулась по газону налево.

– Куда ты еще собралась? – крикнул Джонни.

– А ты давно видел семью Кукудза?

– Ты что, намерена обходить всех соседей?

Келли резко обернулась.

– Не знаю. Может быть.

– Ты с ума сошла! Тебе что, жить надоело?..

Она упреждающе подняла ладони и прокричала:

– Они совсем одни. Им страшно. Ты видел их глаза?

Он сел на крыльцо у дома Пойнтеров, старательно пытаясь не вспоминать их глаза.

– Видел? – настаивала Келли.

– Да, видел. – Это выражение он до смерти не забудет. Но повторить их судьбу нет ни малейшего желания. Джонни взглянул на часы. – Слушай, я должен отвезти отца в кинотеатр, а то он чего доброго сам за руль сядет. Я могу быть за тебя спокоен?

– Нет, – фыркнула она. Глупее вопроса было не придумать. – А я за тебя?

– Тоже нет, – признался он.

Мимо проехал пикап. Джонни и Келли молча проводили его взглядом. С каждым часом поток машин на улице редел.

– Говорят, три процента людей неуязвимы для вируса. Слышал? – спросила Келли.

– Слабоватый шанс.

– Да уж, фиговый.

И все-таки это шанс. Какая-то надежда.

– Мы оба пока здоровы, хотя вокруг куча больных. Возможно, не просто так, – сказал Джонни.

Келли кивнула.

– Возможно.

Джонни захотелось ее обнять, но он боялся показаться нелепым. Да и мало ли, вдруг Келли примет его за голубого.

– Свяжемся утром, ладно?

– Спасибо, – кивнула она.

В кинотеатре Джонни повсюду мерещился кивающий вирус. Он даже обрадовался, что нужно раскладывать бесполезный попкорн по коробкам – когда руки заняты, отвлечься проще.

Интересно, каково это – оказаться в плену собственного парализованного тела? Сохраняются ли при этом ощущения или все немеет?

Если уж умирать, то мгновенно, размышлял Джонни. Например, инфаркт: резкая боль в груди, и ты умираешь, не долетев до пола. И совсем другое дело, когда проводишь дни с мыслью, что тебе каюк. Волей-неволей придется подводить итоги, перебирать в памяти прошлое, а Джонни вовсе не улыбалось лишний раз задумываться о бездарно убитом времени.

Он всегда утешал себя, что просто долго раскачивается, зато однажды непременно бросит «Бургер-Кинг» и уедет из города навстречу мечте. Сначала мечтой была знаменитая рок-группа, потом – собственный гриль-бар. Лет десять Джонни верил, что для старта у него есть сбережения, дом и небольшое наследство. Вот только – сюрприз! – несмотря на семьдесят один год и Альцгеймера, у папы тоже были свои мечты.

Папа смотрел в окно на широкий белый экран, держа руки в задних карманах, и улыбался.

– Вот увидишь! – заявил он. – Только подожди.

На сеанс не приехал никто. Джонни подавился бы колой, если бы после вспышки адского вируса к ним явился хоть один зритель. Бегущая строка на вывеске анонсировала «Зеленый фонарь», но Джонни сбегал в каморку рядом с туалетом и, покопавшись в куче старых фильмов, купленных папой на «Ибее» за месяц до открытия, зарядил в проектор «Охотников за привидениями». «Фонарь» ему второй раз не осилить, а вот комедия, особенно старая и по-настоящему смешная – это самое то.

Джонни смотрел фильм в своем «мустанге», а папа дежурил в баре.

В семь утра Джонни выглянул в окно. Келли загружала в багажник большие бутыли с водой. Он поставил чашку на кухонную стойку и надел кроссовки. В конце концов, они договорились связаться утром.

– Тебя надо переименовать во Флоренс Найтингейл.

Келли улыбнулась. Так улыбаются кассиры в «Бургер-Кинге» ближе к концу смены. На усталом лице блестел пот, как будто она давно не умывалась.

– Ты училась на медсестру, да?

– Да, но недолго.

– А почему бросила?

Келли повела плечами.

– Мозгов не хватило, завалила биологию.

Джонни смутился.

– Да, облом. По-моему, ты прирожденная медсестра.

– Спасибо, – вымученно улыбнулась она.

– Ты что, действительно обходишь все дома?

Келли отбросила со лба волосы.

– Если ты заболеешь, то обрадуешься, когда я навещу тебя с бутылкой воды.

Джонни замахал руками.

– Да я не критикую, просто о тебе волнуюсь.

Она снова улыбнулась.

– Хоть кто-то обо мне волнуется.

Она села в отцовский кроссовер. Джонни молча наблюдал. Может, нужно поехать с ней? Если он переживет эпидемию, его до конца дней будут расспрашивать, чем он тогда занимался. Хорошо с чистой совестью отвечать, что неустанно помогал людям, поил и кормил друзей, соседей и даже случайных встречных. А если не переживет, может, господь будет милостивее к человеку, который бросил своих детей, но отдал жизнь ради чужих.

Келли медленно тронулась с места. Джонни поднял руку и бросился ей навстречу.

– Постой!

Она притормозила, опустила окно и вопросительно посмотрела на него. Оббежав машину, Джонни вскочил на переднее сиденье.