Девушка сомневалась, дурачит он ее или нет, но отдавала себе отчет, что они совершенно одни на втором этаже в комнате с кроватью.

Никки вздохнула, сложив руки на ручке пылесоса.

— Мне нужно вернуться к работе, так что…

Гейб нахмурился.

— Все так и будет продолжаться?

— Не понимаю. — И это была правда. — Я должна пропылесосить эту комнату. Одну из пяти на этаже, которыми никогда не пользуются. Очень важно, чтобы я тут закончила.

Он улыбнулся.

— Почему?

— Полагаю, если этого не сделать, пылевые кролики под кроватью размножатся и захватят дом, чем повергнут Девлина в шок. Мы не можем это допустить.

Гейб рассмеялся.

— Пылевые кролики могут подождать.

— На самом деле нет. Ты знаешь, какие это кролики. Постоянно скапливаются, размножаются и делают маленьких пылевых крольчат. К тому же это моя работа.

— Я искал тебя, — сказал Гейб, проигнорировав ее слова.

— Что ж, ты меня нашел, но, как видишь, я занята… — Никки чуть отступила, когда он вошел в комнату, задержавшись, чтобы закрыть за собой дверь. — Что ты делаешь?

Он запер дверь, и ее сердце подпрыгнуло в груди. Гейб молча крался к ней, словно большой кот, увидевший добычу.

— Гейб…

— Ты пряталась от меня весь день?

— Нет, я работала…

— Ага. — Он преодолел пространство между ними. — Помню, в детстве ты пряталась в этих комнатах от Лоуренса.

— Ему не нравился шум, который я создавала…

— Ты никогда не шумела настолько сильно. — Остановившись прямо перед ней, он схватил ее за бедра. — В общем, я рад, что нашел тебя тут.

Сердце ее неистово стучало, когда она подняла голову.

— Почему?

— Потому что тут есть то, о чем я думал всю прошлую ночь.

Никки едва осмелилась спросить.

— И что это?

Он крепче обнял ее за талию, а потом поднял на руки. Девушка даже не успела запротестовать, и тут же оказалась на кровати, а он навис над ней.

О боже.

— Ты думал о том, чтобы кинуть меня на постель? — спросила она.

Гейб снова хохотнул.

— Нет, но это тоже забавно.

— Для тебя — может быть.

— Тебе тоже понравилось.

Ладно, ей вроде как действительно понравилось, но Никки не собиралась признавать это.

— Что ты делаешь?

— Следую вчерашнему течению мыслей. Я же сказал. — Улыбаясь, он встал на колени и выпрямился. — Не тупи.

— Не тупи? Ты заявился сюда, бросил меня на кровать, и я должна знать, что ты задумал? — Она начала подниматься. — Гейб.

— Хочешь знать, что я задумал?

— Не очень.

— Врешь, об этом ты захочешь узнать. — Он потянул ее за талию, и она резко вздохнула. — Но лучше я просто тебе покажу.

— Я не думаю, Гейб! — выдохнула Никки, когда он подцепил пальцами пояс ее черных легинсов. — Что ты делаешь?

— Увидишь. — Он потянул, и она вцепилась в его запястья. — И у меня есть подозрение, что тебе очень, очень понравится.

Девушка быстро и тяжело дышала. Она понятия не имела, как перешла от уборки к этому. Все случилось так неожиданно, что Никки невольно задавалась вопросом, а контролировала ли она хоть что-то с того момента, как этот мужчина вошел в комнату.

Или хотела ли контролировать.

Она расслабилась.

Улыбка Гейба стала шире.

— Как прошел твой день?

Вопрос застал врасплох.

— Хорошо. Обычный понедельник.

Он снова потянул за пояс, сумев стащить легинсы вниз.

— Ты уже получила ответ по квартире?

— Еще нет, — ответила Никки, подумав, что ведет разговор из крайне неудобной позиции.

— У меня в мастерской есть несколько предметов мебели, которые идеально впишутся в твою квартиру, — сказал Гейб, проводя большим пальцем по ее бедру. — Кофейный и прикроватный столики и комод. Можешь их забрать.

Она удивленно уставилась на него.

— Не могу. Твоя мебель стоит столько, сколько платят за семестр обучения в университете Алабамы…

— Плевать. Хочу, чтобы они стали твоими. — Его большой палец переместился на другое бедро, скользнув по низу живота. — Я сделал их сто лет назад и так и не продал.

— Гейб…

— Мне решать, кому их отдать, и я выбираю тебя.

Я выбираю тебя.

О боже, эти слова молнией пронзили ее сердце. Он не вкладывал в них тот смысл, который она хотела в них услышать, и все же.

— Просто подумай об этом как о подарке на новоселье, — сказал он, как будто они не обсуждали что-то стоимостью в десятки тысяч долларов. — А теперь ты должна спросить меня, как прошел мой день.

Она наморщила нос.

— Как прошел твой день?

Гейб рассмеялся.

— Хоть бы постаралась притвориться, что это тебя волнует.

— Волнует. — Она закатила глаза.

— Рано встал и не мог снова заснуть. Думал о субботнем вечере, о том, как восхитительно мой член чувствовал себя рядом с твоей задницей.

О боже.

Внутри у нее все оборвалось, и по телу разлился жар.

— И о том, как приятно было находиться внутри тебя, когда ты кончала, — продолжал он, и его слова обжигали кожу. — От этих мыслей член затвердел, как скала.

— Да? — прошептала она, когда кровь ее закипела.

Он закусил губу, и его взгляд опустился ниже, на ее грудь, а потом еще ниже.

— Пришлось решать проблему. Это было не так приятно, как в субботу вечером, но на время помогло.

Ник вытаращила глаза от его намека.

Гейб снова потянул, стащив ее легинсы достаточно низко, чтобы стала видна полоска ее трусиков. Он склонил голову набок.

— Это что, шортики?

— Заткнись, — вспыхнула она.

— Мило. Хочу увидеть их полностью.

Ее взгляд метнулся к закрытой двери.

— Ты с ума сошел? — Она вцепилась в его руки. — А что если кто-то войдет?..

— Никто нас не увидит. Я запер дверь. — Он снова потянул, отвоевав еще дюйм. — А это намного интимнее, чем парковка.

Ее кожа вспыхнула.

Тут он потянул снова, и Никки даже не могла солгать себе. Она не пыталась остановить его по-настоящему, потому что в этот момент уже абсолютно обезумела. Все мысли о том, чтобы предпринять что-нибудь, если Гейб станет слишком решителен, вылетели в открытое окно, когда он переместился на край кровати, стягивая с нее штаны.