Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нам некуда переезжать, – заметила я.
– Арендуем. Это поставит нас в более выгодное положение при покупке.
– Я вам уже говорил. – Фредди нахмурился и отодвинул тарелку. – Я не перееду.
– Очень жаль, – огрызнулся Том. – Но дом не твой. Решение остается за нами.
Неужели он не мог понять, что нельзя так обращаться с сыном?
– Ты рассказал ему о пропавшем отчете? – многозначительно спросила я мужа.
Том пожал плечами, будто в этом не было ничего особенного.
– Твоя мать наводила порядок в моем кабинете и нашла документ, который я потерял.
– Тот, в пропаже которого ты обвинял меня? – с вызовом произнес Фредди.
– Я вовсе не…
– Да, обвинял.
Я слишком поздно пожалела, что подняла эту тему. Могла бы догадаться, что Том не извинится.
– Возвращаемся к переезду, – торопливо перебила я. – Мы позаботимся о том, чтобы тебе понравилось, куда бы мы ни поехали.
– Но я хочу остаться в этом же районе, мама.
– Не могу обещать, – начал Том. – Почему ты думаешь только о себе?
– Это не совсем честно. – Я замолчала. А действительно ли это было так?
– Знаете что? – сказал Фредди, бросив столовые приборы на тарелку. – Можете переезжать без меня. Уже ясно, папа, ты ни одному моему слову не веришь, не говоря уже о том, что я тебе даже не нравлюсь.
– Чушь, – ответил Том.
– Разве? Я же говорил, что не трогал твой чертов отчет. А ты даже не извинился как следует.
Фредди отодвинул стул и выбежал, хлопнув за собой дверью.
Том пожал плечами:
– Не ему решать. Взрослые здесь мы.
– Значит, мы собираемся вытаскивать его, брыкающегося и вопящего, из дома? – спросила я.
Рот Тома сжался в прямую узкую линию.
– Если потребуется.
От одной мысли у меня сердце похолодело. Что, если действительно дойдет до такого?
Через агента мы нашли дом в нескольких улицах от нашего, чтобы снять, пока не решим, переезжать дальше или нет.
– Ты пока остаешься рядом со своими друзьями, – сказала я сыну несколько дней спустя, когда сообщила эту новость. Том был на работе. Фредди только что вернулся из школы и сидел перед телевизором, жуя чипсы, хотя ужин был почти готов.
Он бросил на меня угрюмый взгляд.
– У меня больше нет друзей. После того шума, который вы с папой подняли на вечеринке. Опозорили меня.
– Ты что, забыл про колье? – спросила я. – Это не идет ни в какое сравнение с твоим, как ты его называешь, позором. Это разбило сердце твоего отца.
– Я же извинился? Но вы двое, похоже, не понимаете, как ужасно, что никто не хочет со мной тусоваться.
И вот снова. Лицо маленького мальчика. Как он мог так быстро превращаться из почти взрослого человека в ребенка?
– Знаешь, – сказала я, обнимая его и стараясь игнорировать запах пота, – ты можешь рассказать мне все, что захочешь. Когда-то я тоже была подростком.
– Отстань, мам. – Он оттолкнул меня.
Конечно, оттолкнул. Ему ведь пятнадцать? Я помнила, каким сложным был этот возраст. Но это из-за моих дяди с тетей. У Фредди же была я, со мной он мог поговорить.
Не в первый раз я не могла избавиться от обиды. И от злости. Если бы Том спокойнее относился к детским проступкам Фредди, возможно, все не зашло бы так далеко.
Приближалась наша последняя ночь. Приезжали грузчики, и к позднему возвращению мужа с работы все вещи уже лежали в коробках.
– Ты приготовила ужин? – спросил он.
– Сковородки упакованы. Я думала, мы возьмем индийской еды навынос.
– Ты же знаешь, я не ем рис.
Раньше это было нашей шуткой. Мне очень понравилось, что в день нашего знакомства Том стойко проглотил большую миску риса, потому что не хотел меня обидеть. Но теперь это больше не казалось романтичным. В моей голове промелькнул Руперт. Какой могла бы стать жизнь, выйди я замуж за него?
На лестнице послышались глухие шаги. Фредди направлялся к входной двери.
– Куда ты идешь? – спросила я.
– Наружу.
– Мы это видим, – отрезал Том. – Твоя мать спросила куда.
– Никуда.
– Не груби отцу, – сказала я.
Том фыркнул:
– Ты опоздала уже на несколько лет.
Затем он поднял руки, будто сдавался, и умчался в кабинет, захлопнув за собой дверь.
Я попробовала другой подход:
– С кем ты встречаешься?
Фредди сделал угрюмое лицо.
– С приятелем.
– Ты сказал, что у тебя их нет.
– Разве?
Он помнил, что говорил это. Если только тогда не лгал. Я попробовала еще раз:
– Как его имя?
– Зачем тебе? Ты его не знаешь.
– Он твой школьный друг?
– Нет. – Фредди закатил глаза и издал звук «пфф». – Если ты реально хочешь знать правду, я встретил его в пабе.
– Но ты слишком молод, чтобы пить.
– Да ладно, мам. Ты не делала ничего незаконного в моем возрасте?
«Делала, – хотелось сказать мне. – Поэтому и беспокоюсь о тебе».
– Завтра в школу, – попыталась я. – Ты не можешь уйти. Как же домашнее задание?
– Я его сделал.
– Пожалуйста, возвращайся к одиннадцати. Грузчики приедут завтра очень рано.
– А как насчет двух ночи?
– Не наглей, Фредди. Я пытаюсь быть разумной. Давай пойдем на компромисс – в полночь и ни секундой позже.
Он вздохнул:
– Как скажешь.
Я обняла его и вдохнула запах моего мальчика. Меня всегда поражало, что о чуде рождения ребенка часто забывают. Каждый человек когда-то был создан двумя другими. Это же невероятно!
Фредди открыл входную дверь. Налетел порыв ветра. Дождь хлестал как из ведра.
– Тебе нужна куртка, – сказала я, глядя на его футболку с красной надписью от руки «НЕНАВИЖУ ЭТОТ МИР».
– Пока. – Сын коснулся своей щекой мою. Он давно так не делал. От шершавого подбородка – Фредди брился уже несколько месяцев – на моем лице осталось небольшое покраснение. Я увидела его, взглянув в зеркало в прихожей. Но это не имело значения. Я была благодарна за краткое проявление любви.
– Подожди, – сказала я, заметив что-то красное на внутренней стороне его запястья. – Это что, татуировка?
– У меня нет на это времени, мам.
– Зигги?
– Ты знаешь, мам. Из альбома Дэвида Боуи. Теперь я хочу, чтобы меня так называли.
– Почему?
– Почему бы и нет?
– Это такой же рисунок ручкой, как и тот, другой?
– Конечно. Я сделал его несколько недель назад. Ты просто не замечала.
А потом он ушел.
* * *
– Пойдем, – говорит он. – Чего ждешь?
Мои ноги не двигаются.
– Ты мне доверяешь? – спрашивает
