«Может, артефакт какой-нибудь, – подумал Петя, – иначе носить такие совсем смысла нет». Только он о таком не слышал. Но почему бы нет? В принципе форма артефакта не так уж важна, главное, чтобы заклинание принять сумел без искажения.

Уточнять, естественно, не стал. Вместо этого представился:

– Ваше высокоблагородие! Кадет магической академии Баяна, Петр Григорьевич Птахин, после окончания первого курса для прохождения практики прибыл.

Неласов промолчал, только очками блеснул. Петя решил уточнить:

– Специализация – маг жизни. Хранилище немного превышает уровень седьмого разряда. Владею десятью заклинаниями начального уровня, основами зельеварения. По волевой магии был отмечен как лучший на курсе…

– Лучший на курсе, – перебил его Неласов, не скрывая иронии в голосе, – седьмой разряд… И зачем тебя, такого красивого, мне прислали? Ни с насморком, ни с царапинами ко мне в медицинскую службу не обращаются, на месте лечат. А на что-либо более серьезное у тебя сил не хватит. Ты хотя бы сколько лечилок в день зарядить можешь?

– Две. Или пять за два дня. Но я их не только заряжать, я их делать могу, если заготовки будут.

– Заготовки… – Маг задумался. – Это с Шуваловым договариваться придется, чтобы тот Микулину поручил…

По тону было заметно, что договариваться с Шуваловым ему ни о чем не хочется. А Микулин, получается, местный маг земли, у того в подчинении. Это хорошо. Не то, что в подчинении, а то, что целитель с Петиным тезкой, похоже, не ладит. Но все равно провести практику, тратя все силы на изготовление и зарядку амулетов, как-то не прельщало.

– У меня еще большое задание от нашего преподавателя зельеварения. – Петя предъявил полученный от Фонлярского список.

– Ничего себе задание! – бегло просмотрев первый лист, отреагировал Неласов. – Целый циркуляр. И губа не дура. Ишь, чего хочет! Хуан Лянь, женьшень, Хэй Хуато, Цзянь, Янлэй, Сиванг Шу… Скромное такое начало списка. И все растения должны быть магическими. Цветок счастья, Золотой корень, Черный орех, Лотос забвения, Зерно света, Дерево смерти, если по-нашему. Все верно, растут они тут. Охочие люди в год бешеный урожай собирают, по десятку корешков или дюжине стебельков. И режут за них друг друга так, что признаться, мол, нашел – значит до дома не дойти. Сто́ят они каждый больше моего годового оклада раз этак в несколько. А твой преподаватель еще пометки делает, какие растения лучше брать, трехлетку или вековое. Не перевелись еще на свете ученые люди! Повеселил ты меня…

Целитель действительно пофыркивал, но назвать это смехом было трудно.

– Я далеко не все из твоего циркуляра на черном рынке и то по щепотке изредка покупаю, а твой, как его… Фонлярский, саженцы требует. Ну, зернышко света, ты, быть может, купишь, если денег хватит. Злак все-таки. Или он тебе и денег не дал?

– Не дал. Велено самому все найти.

Вот тут Неласов принялся хохотать. И делал это долго, сгибаясь и разгибаясь в талии. Чуть очки не потерял.

– Ой, молодец! Грешно такому препятствовать. Я, пожалуй, знаю, куда тебя послать, чтобы ты практику не провалил и, возможно, даже пользу принес. Во второй погранотряд. Они как раз за озером границу охраняют. Рельеф сложный, и горы, и речки, и болота есть. Так что чуть ли не все растения из твоего циркуляра встретиться могут. И скучать не будешь. Там охочие люди да контрабандисты табунами ходят. И почти все – с той стороны, то есть злостные нарушители границы. При попытке им препятствовать почему-то сопротивление оказывают. Что поделать, чжурчжэни, дикие люди. Стычки чуть ли не каждый день. Вот и будешь легкораненых на месте лечить, а тяжелых – к транспортировке готовить и ко мне отправлять. Отличную практику получишь. Растений своих вокруг опорного пункта, конечно, не найдешь, но есть шанс, что у контрабандистов что-нибудь конфискуете. Я Малышенко предупрежу, чтобы тебя трофеями не обделяли.

Записку Неласов написал прямо на каком-то медицинском бланке за пару минут. Вручил Пете:

– Вот. Будет твоим новым направлением на практику. Поедешь прямо сейчас. Караваны уже собирают, а следующий только через неделю будет. Ты заселиться не успел?

– Нет, вещи на вокзале оставил. Сразу к вам доложиться спешил.

– Вот и хорошо. Недалеко таскать будет.

В результате Петя, так и не распаковав вещи, отправился обратно на вокзал. Если, конечно, небольшой домик с будкой часового около него можно было назвать вокзалом. Почтовые станции, которые Петя видел по пути из Песта в Путивль, и то больше были. Зато здесь имелась охрана.

На привокзальной площади тем временем формировались караваны в пограничные посты, и солдаты под руководством офицера и полудюжины унтеров грузили товары (тюки, ящики, мешки) прямо из вагонов поезда. Того самого, на котором Петя приехал. Ну как караваны… В каждом было по крытому возку и паре-тройке телег. А вот площадь неожиданно оказалась именно площадью, а не просто пустырем. Непонятно, что на ней было за покрытие, может быть, та же глина, что и составляла основу местной почвы, но обожженная до твердости кирпича. Судя по всему, маги поработали.

Погрузка шла споро, видно было, что подобное происходит здесь далеко не в первый раз и процедура отработана. Что, впрочем, не мешало пятерым унтерам регулярно спорить о чем-то с шестым, который держал в руках толстую папку в твердой обложке и делал карандашом какие-то пометки, а иногда и записывал что-то. Офицер – белобрысый подпоручик лет двадцати с небольшим – большую часть времени стоял рядом и вмешивался только тогда, когда спор переходил на повышенные ноты. Когда просто стоять ему надоедало, он отходил к караванам или вагонам, наблюдая за погрузкой-разгрузкой. Кстати, у вагонов стоял еще один унтер, которого Петя сначала не заметил. Только в руках у него была не папка, а что-то вроде амбарной книги.

Петя подошел и представился офицеру. Строевого шага не изображал и козырять не стал, но встал перед подпоручиком более или менее ровно. В академии, кстати, руку к конфедератке тоже не подносили, но по стойке смирно перед преподавателями периодически застывать приходилось. Тот же Левашов по-другому не терпел.

Здесь же у подпоручика головного убора на голове не было, и ворот гимнастерки расстегнут. Погода стояла довольно жаркая. Правда, подворотничок чистый, это Петя заметил. Похоже, в действующей армии не так строго следят за внешностью военнослужащих, как в академии. Хотя там вроде как раз не воинская часть, а учебное заведение.

– Разрешите обратиться. Кадет академии Баяна, маг жизни, Птахин Петр Григорьевич прибыл на практику. Отправлен его высокоблагородием Неласовым проходить ее во второй погранотряд. Велено примкнуть к каравану. Что мне для этого надо делать?

– Вольно, кадет, – усмехнулся подпоручик. – У нас здесь, слава богу, шагистика не в чести. Парадов нет, делом заняты. Пограничнику гусиный шаг ни к чему, ему кошачий нужен.

Шутка немудрящая, и не похоже, чтобы именно подпоручик ее придумал, скорее, она уже давно по дивизиону ходит. Но то, что удалось ее применить к месту и с новым человеком, явно подняло молодому офицеру настроение. Он широко улыбнулся и представился в ответ: