Они ушли, оставив меня одного с дурными мыслями. Счастье оказалось не долгим, призрачным. Вот и всё. Спокойная жизнь псу под хвост, и работай на дядю. Хорошая перспектива. Появился доктор, и принёс на подносе еду. Поставил на кровать и встал рядом.

— Доктор, может, всё-таки снимете наручники? Неудобно, знаете ли, кушать одной рукой. И писать нужно. Вы же видите планшет. Предупредили?

— Сейчас, Михаил, я посоветуюсь. У вас новый охранник, и если он разрешит — я сниму наручники.

Заглянул охранник, и неторопливым шагом приблизился к кровати. Смотреть на него было страшно. Огромная горилла с ручищами до колен. Мозги видно у него отсутствовали напрочь, потому что никакие эмоции не отражались. Каменное лицо, взгляд в пустоту и ни слова в ответ на мои замечания. Он вытащил ключ и снял наручники. Они в его лапах казались детскими кубиками. Доктор остался ждать, терпеливо поглядывая, как я уплетаю рис с мясом. Баранина была отменной и, запивая всё это яблочным соком, я с благодарным взглядом смотрел на доктора.

— Я думаю, Михаил, вам понравился обед? И вести вы будете себя прилично? Знаете, я против любого вида насилия.

На его холёном лице зияла блаженная улыбка, как у инквизитора, перед проведением смертельного ритуала. Некая жалость и подобострастие перед неизбежностью и силой своей власти.

Планшет включился, и я как бы случайно выпустил его из рук. Он шлёпнулся на пол, и чуть не разбился. Тут же в дверь заглянул охранник, и увидев, что всё в порядке, закрыл дверь.

— Ну, что Вы Михаил, вещь дорогая, будьте осторожны.

— Извините, доктор, руки совсем слабые. Отвык от дорогой техники.

Доктор нагнулся и поднял планшет. Протягивая его мне, он наклонился, и в этот момент я схватил его правой рукой за горло и придавал к ногам. Потом стукнул головой об гипс, и чуть послабил хватку.

— Не шумите, доктор. Лично Вы мне очень симпатичны, но если я продолжу сжимать ваше горло, Вам не поможет реанимация. Вы поняли?

Тот кивнул и с красным от напряжения лицом постучал рукой по моей ноге, чтобы ослабил хватку.

— Кричать не будешь? Молодец. Сейчас, дорогой, сейчас.

Я убрал руки и, пока доктор с жадностью хватал воздух, ударил его кулаком в солнечное сплетение. Резко скинув ноги на пол, подхватил тело и уложил на кровать.

— Отдохни, переработался за сегодня.

В шкафу с вещами я нашёл свои костыли и скальпель. Придерживаясь за стены, и прыгая, как кузнечик на одной ноге, притаился за дверью. Рукоять скальпеля обмотал полотенцем, оставляя небольшой участок открытым. Этого вполне хватит, чтобы нанести удар. Если только охранник за дверью один и не успеет позвать на помощь. Если двое, пиши, пропало. Взяв в руку костыль, я бросил его на пол. Дверь от шума распахнулась, и влетел разъярённый бык, готовый любого порвать на мелкие лоскуты. Эффект неожиданности сработал. Пока этот каменный «Брюс Ли» соображал, я воткнул ему скальпель в правое плечо. От неожиданности он закричал и, разворачиваясь, хотел меня ударить здоровой рукой. В смекалке ему невозможно было отказать. Только и я не лыком шит. Пригнувшись, направил с молниеносной скоростью скальпель в шею и хлёстким ударом перерезая трахею, уже третий раз ударил бедолагу в грудь. Скальпель не смог пробить бронежилет, и это была моя ошибка. Хотя бык зажимал рукой бьющую фонтаном кровь и, падая на спину, потянул за собой капельницу. Поднялся грохот, от которого открыл обезумевшие глаза доктор и хотел закричать. Но как увидел в моих руках окровавленный скальпель и лужу крови под охранником, поник, и на четвереньках, как собака, полез под кровать.

— Не туда доктор, ко мне быстро.

Все мои страхи улетучились, на крики никто не пришёл, и я смог спокойно пристегнуть доктора наручниками к потерявшему сознание быку.

— Он же умрёт, — проблеял доктор, и задрожал.

— Из этой туши ещё два часа будет бежать кровь. Успеешь, спасёшь. Я пришлю помощь, когда буду уходить. Телефон есть? Быстро сюда.

Одевая спортивный костюм, который принесла мама для прогулок в больничном дворике, я взял костыли и пошёл к двери. Оглянувшись, остался вполне доволен картиной. Врач зажимал быку горло, и смотрел на меня со страхом. Лицо его от ужаса было перекошено, и вид смертельной раны мог довести до истерики.

— Не дрефь. Выполняй клятву Гиппократа. Тебе заплатили, значит отрабатывай.

Выйдя в коридор, я ускорил своё бегство насколько можно, задыхаясь от непривычки. Спустившись вниз, увидел такси. Махнув таксисту и крепче сжимая костыли, подошёл к дороге. Навстречу мне шла медсестра с пачкой документов в руках.

— Сестричка, можно тебя на два слова.

Молоденькая девочка мило улыбнулась и подошла. В белом халатике, лет двадцати, она была похожа на русалочку из диснеевского мультика. Огромные глаза, пушистые ресницы и великолепная улыбка.

— На третьем этаже, в десятой палате, у одного из больных открылось сильное кровотечение. Сходи туда, хорошо?

Она кивнула и помогла мне сесть на заднее сиденье машины. Когда мы благополучно выехали за пределы больницы, водитель спросил:

— Вам куда?

— Куда?

Я сам не знал ответ. Домой нельзя, там наверняка будут ждать. К друзьям? Их совсем не осталось и не стоило посторонних вовлекать в столь сомнительное мероприятие. И я вспомнил про дачу за городом, моего старого друга Валерки. Это было единственное место, где меня не станут искать, и можно будет всё обдумать и решить, что делать дальше. Допуская ошибку, я сидел в первой попавшейся машине, совершенно забывая одно из главных правил разведчика — нельзя слепо верить в удачу. Она дама капризная, и не любит самоуверенных мужчин. И если уходить, хвосты за собой нужно подчищать. Таксист мне не понравился. Но это уже совершенно другая история.