— И помогало? — удивленно вскинула брови Катя.

Мальчик обнял колени и, опустив на одну из них подбородок, тяжело вздохнул.

— Еще бы! Вот только в тот день, когда меня укусили, семян со мной не было…

Катя налила в кружку кофе и уточнила:

— Укусили? Вампиры?

— Да нет же, оборотень! Я, по-твоему, кто?

— Ну да…

— Мы с моим старшим братом Латиром пошли на Розовое озеро, или озеро Редба, как мы его называем. Километров тридцать от города будет… Оно в самом деле розовое. Представляешь? Такого больше нигде нет! И очень соленое, кожу может за полчаса разъесть, если не намазаться специальным маслом из плодов сального дерева. — Мальчик повеселел. — Зато в этом озере невозможно утонуть. Ну вообще никак!

Девушка отпила из кружки теплый сладкий кофе и нетерпеливо спросила:

— А дальше?

— Дальше… На озере мы искупались, потом сидели на берегу, швыряли камни в воду — у кого дальше полетит. У брата всегда лучше получалось… Размах все-таки побольше! Ему было уже двенадцать, а мне всего восемь. — Мальчик умял сразу две печенюшки. — А потом появился белый человек… Нет, конечно, не такой белый, как ты, намного смуглее, может быть, латиноамериканец. Из живота у него торчало обломанное копье. Он так и бежал вместе с ним. Кровища по всему телу, на лице, на руках. Мы с Латиром перепутались, рванули с пляжа. Наверно, не стоило и рыпаться, он нас в два прыжка нагнал, схватил меня за шиворот и потащил. Я орал брату, чтобы он помог мне… — Мальчик умолк и придвинул к себе поближе тарелку с печеньем. — Латир сбежал, а тот человек утащил меня в лес, где нас окружили люди с копьями. Эти парни из Фатика[2]говорили ему: «Отпусти ребенка, отпусти», но он держал меня ладонью прямо за лицо и хрипел что-то непонятное на своем языке, пыхтя мне в шею. В заложники взял, думал время выгадать. Только те люди не отступили, они набросились на него, тогда-то он меня и укусил. — Йоро вскочил, подошел вплотную к решетке и показал светлый шрам на ключице. — Прямо сюда! Столько крови было! Те люди, когда закололи человека-зверя, связали его веревками и с собой унесли. Только прежде один из них занес копье надо мной, а другой ему сказал: «Оставь, этот промучается до первого полнолуния… Дети не выживают». И они ушли. Я там так и провалялся… даже не знаю сколько.

— А почему дети не выживают? — спросила Катя.

— Не выдерживают боли при первом обращении. Я тогда чуть не умер… И потом каждый раз было очень больно. Кажется, что тебя разрывает на части…

— А сейчас? — Она только моргнула, а перед ней за решеткой уже стоял черный волк. Ей так и не удалось увидеть обратного перевоплощения. Все произошло слишком быстро, в какую-то долю секунды.

— Сейчас не больно, — вновь уселся на место мальчик.

— Ты жил в лесу? А твоя семья?…

— Семья считала меня погибшим. Жил близ озера… — Йоро мечтательно улыбнулся. — Там самые потрясающие закаты, какие я только видел за всю свою жизнь. Когда опускаются сумерки, вода становится красной как кровь. Если ветер, то кажется, что рябь золотая. Невозможно насмотреться…

— А Лайонел? — не выдержала Катя.

— Лайонел, — скривился Йоро, — он явился, поймал меня, как шакала, за шкирку и сказал…

Дверь распахнулась, в гостиную вошел хозяин дома, одетый в черные слаксы и тонкий бежевый свитер. Лайонел скользнул по мальчику ледяным взором и на смешливо закончил вместо него:

— Я сказал, что всегда мечтал о собачке.

Йоро схватил с тарелки последние пять печенюшек, затем метнулся в дальний угол своей камеры. А молодой человек уселся в кресло и, облокотившись на подлокотник, подпер рукой голову.

Катя перестала дышать в ожидании, когда он к ней обратится. Лайонел же разглядывал ее и молчал.

— Я могу уйти? — с трудом выдавила из себя девушка.

Немного подумав, он ответил:

— Нет, не можешь.

Катя опустила голову. По щекам разлился румянец, от распущенных волос неожиданно стало жарко.

— Я думала… — начала она, но он сделал жест рукой, каким отмахиваются от мух.

— Прелесть моя, не утруждайся объяснять.

Девушка медленно поднялась.

— Я хочу домой, — произнесла она тоном, каким говорила всегда с Костей, когда тот дурачился.

Как и предполагала, на обладателя ледяных глаз он не произвел впечатления.

— Давай поиграем? — как будто не слыша ее, предложил Лайонел.

— Во что? — опешила Катя.

Он тихо рассмеялся:

— Ты будешь убегать, а я догонять…

По спине пробежали мурашки, волосы на затылке приподнялись, а без того бешено колотившееся сердце забилось точно в предсмертных конвульсиях.

— Я не стану играть!

Молодой человек оказался возле нее так быстро, что ветер откинул ей волосы за спину.

— Ну что ж, мою попытку быть предупредительным ты не оценила. — Его ладони легли ей на плечи.

Катя болезненно поморщилась от прикосновения.

Он резко поднял руки и отступил.

— Ах да, я же обещал быть нежным… — Лайонел махнул на дверь. — Начнем! Ты свободна, беги.

— Я не стану играть с тобой, — повторила девушка.

— У тебя нет выбора, — бесчувственно резюмировал. — Правила просты: успеешь за три минуты добежать до конца улицы — тогда до свидания! Не успеешь… — Молодой человек провел белоснежными зубами по нижней губе и прошептал: — Сделаю с тобой, что пожелаю!

Катя испытывающе уставилась на него, не в силах конца поверить в серьезность его слов. Но, убедившись, истерично засмеялась:

— Да от тебя не убежать!

Лайонел легонько взял ее за подбородок:

— А может, тебе просто не хочется от меня бежать? Вместо ответа она громко хлопнула дверью.

Ксана в прихожей сразу же подала одежду и даже пожелала:

— Удачи.

Катя выскочила во двор, на ходу накидывая пальто и повязывая шарф. На улице успело стемнеть. Из трубы на повороте к небу поднимался белый дым, он скользил меж черных силуэтов ветвей, точно выструганных в темно-синем небосводе.

Девушка посмотрела на длинную улицу, подобно коридору, огороженную с двух сторон заборами, зданиями и сердце ухнуло куда-то вниз.

«Ни за что не успею», — в ужасе поняла она.

Катя обернулась. Взгляд уперся в серую стену. К своему изумлению, она заметила какое-то шевеление в углу — между ограждением и пятиэтажным домом. Невесть откуда вдруг появилась рыжая хромая собака.

Девушка побежала туда, откуда вылезло животное, и увидела узкий проход. Недолго думая, она нырнула в него и, протиснувшись вдоль дома, очутилась во дворике. Впереди стояла старая бытовка, а сбоку — большой полусгоревший деревянный дом с петлявшей между ними притоптанной дорожкой.