"За двенадцать дней нашего плавания здесь, — писал участник событий, — я часто оставался с генералом (Дрейком. — В.Ш.) наедине и думал, не откроет ли он мне своих планов. Я спрашивал его: почему он так часто уговаривал меня еще в Англии не покидать его, когда мы придем в Вест-Индию? И где то место, которое он имел в виду? Он отвечал мне с грустью, уверяя, что не знает Индий; как и я, он никогда не думал, что какой-нибудь уголок земли может так измениться и из цветущего сада превратиться в пустыню. А еще эта переменчивость ветра и погоды! Таких бурь он здесь никогда не видывал. Но больше всего его удивляло то, что с момента отплытия из Англии он ни разу не увидел судна, за которым стоило бы погнаться. Впрочем, в силу величия своего ума он обычно заканчивал свою речь словами: "Ну да это ничего! У Бога много всего запасено для нас; и я знаю много способов сослужить добрую службу Ее Величеству, а нас обогатить, ибо мы должны получить золото прежде, чем вернемся в Англию". А между тем, с моей точки зрения, он был в положении человека, который проживает свою жизнь, глупо убеждая себя, что та нянька, которая кормила его в детстве, будет кормить его и в старости, — и вдруг видит, что грудь ее ссохлась, видит свою ошибку, страдает и умирает от голода. Кроме собственных средств генерал поставил на карту и свою репутацию, пообещав королеве вернуть ей капитал с большими процентами, С момента нашего возвращения из экспедиции в глубь Панамского перешейка на лице его ни разу не было видно веселья и радости. В эти дни он почувствовал себя больным".

Именно в это время личный состав флотилии постигло очередное разочарование: захваченные в плен с небольшого испанского суденышка моряки лишь рассмеялись, когда англичане начали расспрашивать их о сказочно богатых городах Гондураса и озера Никарагуа.

— Какие сокровища! О чем вы говорите! — смеялись они от души. — Да в этих городах люди бедны как последние церковные крысы, так что кроме миски маиса вам там ничего не светит!

Впечатление от откровений испанцев было ошеломляющим. Кроме этого выяснилось, что и берега, к которым намеревался идти Дрейк, весьма опасны из-за многочисленных мелей и рифов. А провизии на борту оставалось все меньше, болезни все множились и множились… К тропической лихорадке прибавилась дизентерия.

Чтобы запастись водой, Дрейк послал четыре десятка человек в устье реки Фатор, но все они были убиты там местными жителями.

— Свежая вода у нас теперь на вес нашей крови! — мрачно шутили английские моряки.

15 января умер капитан Энтони Платт. В тот же день Дрейк почувствовал себя больным дизентерией и больше уже не показывался из своей каюты.

Флотилия направилась на восток. Вначале Дрейк велел править на Номбре-де-Дьос, а затем повернуть на Пуэрто-Бельо.

Между тем болезнь Дрейка не отступала, наоборот, с каждым днем ему делалось все хуже и хуже.

27 января флагман Дрейка "Дифайенс." находился на траверзе острова Буэнавентура. В тот день умерли сразу несколько капитанов и старший хирург флотилии.

В тот день самочувствие Дрейка резко ухудшилось. Он с большим трудом оделся и велел звать младшего брата Томаса и племянника жены капитана Джонаса Боденхэма.

— Дайте бумагу! — сказал он им. — Я должен подписать завещание!

Подписал заранее составленное завещание в присутствии родственников.

— Пригласите ко мне по очереди офицеров "Дифайенса"! — велел Дрейк, отдав перо.

Каждому из прибывающих он дарил что-то из своих вещей.

Вечер Дрейк провел в беседе со своим пажом Уайтлоком, подарив ему несколько драгоценных камней и красивую серебряную тарелку.

К ночи самочувствие Дрейка еще более ухудшилось. С трудом поднявшись на локтях, он позвал Уайтлока:

— Надень на меня мои парадные доспехи. Хочу умереть так, как приличествует воину!

Паж исполнил просьбу. Затем речь Дрейка нарушилась, он начал бредить. Сознание вновь вернулось к Дрейку, и он попросил пажа снять доспехи, которые сильно затрудняли ему дыхание.

28 января в четыре часа утра Дрейк, по словам современников, "тихо испустил дух в своей каюте, отправившись, как любой христианин, к своему Создателю".

Никто из нормальных людей не желает своей смерти, и все же мне кажется, что Дрейк хотел умереть так же, как и жил, именно в своей каюте, и именно на своем корабле, прекрасно понимая, что провала экспедиции ему никто не простит, а впереди ждут только опала и насмешки недругов. Что ж, если все обстояло именно так, то Дрейк ушел из жизни, как и должен был уйти великий мореплаватель.

Тем временем флотилия вошла в гавань Пуэрто-Бедьо. Жители загодя бежали, и взору англичан предстали лишь пара десятков недостроенных домишек.

Генерал Томас Баскервиль, принявший на себя как старший по чину командование флотилией, распорядился положить тело Дрейка в свинцовый гроб. На борту флагманского "Дифайенса" собрались все капитаны, капеллан прочитал проповедь. Под звуки труб и пушечный салют гроб медленно опустили на дно бухты. Согласно одной из легенд о Дрейке, это произошло как раз в том самом месте, где некогда молодой Дрейк начинал свой путь к всемирной славе…

Рядом с затопленным гробом генерал Баскервиль затопил два самых ветхих судна флотилии, а также все захваченные испанские призы. Это была своеобразная языческая тризна по великому мореплавателю и флотоводцу, наверное, единственная в своем роде во всей мировой военно-морской истории.

Команды пребывали в самом подавленном состоянии. Какие там новые нападения, какие там сокровища! Если смерть забрала к себе самого великого счастливчика Дрейка, то что могут просить у Господа они, простые смертные! Общий глас был таков — домой!

Но обратный путь не обещал быть легким. Именно в это время Баскервиль получил сведения, что в Вест-Индию на перехват англичан послан большой испанский флот адмирала дона Бернардино Дельгадильо-и-Авельянеда. На совете капитанов прикинули, что, скорее всего, испанцы постараются подстеречь возвращающихся в Юкатанском проливе, через который обычно пролегают все маршруты из Вест-Индии в Европу.

— Нам надо во что бы то ни стало избежать встречи с испанцами! — объявил Баскервиль.

Перед переходом через Атлантику затопили несколько наиболее изношенных судов. Это позволило немного увеличить остальные команды. Оставшихся пленных просто высадили на берег.

Едва вышли в море, новая напасть — сильный шторм. В волнах погибли королевский галеон "Форсайт" и большое судно "Сьюзен Парнел", принадлежавший Левантийской компании. Несколько судов потерялись.

Когда шторм несколько стих, Баскервиль повернул на норд-вест к кубинскому мысу Сан-Антонио. Баскервиль намеревался прорваться сквозь испанские заслоны вначале в Мексиканский залив, а уже из него в Атлантический океан.

Но обмануть испанцев не удалось. Адмирал Авельянеда был слишком опытным, чтобы его можно было легко обмануть.

1 марта возле острова Пинос (современный Хувентуд) испанцы настигли англичан и атаковали их.