– Но это очень и очень опрометчивая теория, – не выдержал Олег Иванович. – Владыкин был крайне увлечен своими идеями, он подчас не слышал разумных возражений оппонентов.

– Ирина рассказала мне о колдуне из Средней Азии, с которым когда-то познакомился ее отец, – гнул свою линию Николай Николаевич. – Средство от старости существует, и Владыкина знает, как его получить. Ее отцу просто не хватило времени, и он был ограничен в средствах. Если вы сможете облегчить состояние больных детей, которые будут находиться в центре, это будет означать, что вы идете верным путем, нащупали, как лечить прогерию. Не тревожьтесь, все формальности я возьму на себя, вы станете владельцем клиники, где будут давать шанс на излечение тем, от кого отказалась традиционная медицина. Повторяю, центр навсегда ваш. Я спонсор, нанимаю вас для научных изысканий. Вот таким будет ваш гонорар за год.

Олег Иванович хотел повторить аргументы о невозможности создания чудо-лекарства за столь короткий срок, но перед его глазами возник листок с цифрой, и доктор сказал вовсе не то, что собирался:

– Медучреждение за месяц не построить.

– Оно уже готово, полностью оснащено и может принимать пациентов, – сообщил его собеседник.

…Олег Иванович замолчал. Я затоптала возникшее в душе негодование и постаралась изобразить полное одобрение действий алчного врача.

– Вы решили помочь больным, это благородно.

– Да, да, – обрадовался Даниш, – хорошо, что вы правильно меня поняли. В общем, Николай Николаевич развил бешеную активность, я начал отбирать детей для испытаний, а Ирина приступила к работе в лаборатории, которая находилась в Павлинове.

Я отвела глаза в сторону. Похоже, Максимов не сомневался, что врач, которого ему порекомендовала дочь Петра Германовича, за большие деньги согласится на что угодно.

– А еще Максимов отыскал всех родственников своего сына, – продолжил Олег. – Если помните мой рассказ, Владыкин использовал биоматериал кровных родичей. Правда, с этим возникли проблемы.

– Какие? – тут же поинтересовался Федор.

Даниш взял с тумбочки бутылку минеральной воды, сделал несколько жадных глотков и только потом заговорил вновь.

– Николай Николаевич десять лет назад лечился от рака. В его случае все прошло удачно, болезнь диагностировали на ранней стадии, Максимов снят с учета, практически здоров. Но после химии и облучения его кровь нельзя использовать. Зато у него был родной брат, дядя больного мальчика. Вот с ним приключилась прямо-таки рождественская история. Леонид тяжело заболел, врачи отмерили ему месяц жизни, а пациент взял да и выздоровел!

Олег Иванович вернул минералку на место.

– В истории медицины описаны подобные случаи самопроизвольного исцеления, логичного объяснения им нет. Предполагается, что у некоторых людей включаются некие резервные силы организма, способные победить любую напасть. Почему они срабатывают не у всех? Нет ответа на этот вопрос. Ученые подозревают, что немалую роль в этом процессе играет сильный стресс, как положительный, так и отрицательный. Например, доктор объявил больному: «Вам жить три месяца осталось». Человека как обухом по голове ударили, он на все махнул рукой, уехал в деревню и ушел в запой. Год квасил, другой, третий, а потом сообразил: чего же я никак не помру-то? И рванул в поликлинику. А там услышал вердикт: здоров как бык. Понятия не имею, что случилось с Леонидом, какое потрясение он перенес, но история его болезни меня впечатлила – смертельный диагноз, подтвержденный анализами и обследованиями. А передо мной сидел мужчина, которого только что по всем томографам прогнали, не найдя никаких следов болезни. И что еще ценно для нас. Леонид, узнав о смертном приговоре, отказался лечиться, сказал: «Хочу последние дни нормально прожить, не лежа под капельницей. Да и смысла нет в приеме лекарств». То есть его кровь не испорчена никакими препаратами, мы спокойно могли ее использовать.

Федор посмотрел на меня, и я сразу поняла, о чем подумал детектив.

Леонид, зная о своей скорой смерти, взял на себя преступление, совершенное пасынком, чтобы таким образом отблагодарить жену за свою беззаботную жизнь. Но видно, Даниш прав, сильный стресс порой идет организму во благо. Очутившись в СИЗО, Максимов испытал шок. Обычный гражданин, ничего не знавший ни о криминальном мире, ни о системе исполнения наказаний, даже не подозревает, что ждет его за решеткой. Так вот, Леонид, столкнувшись с реалиями российской пенитенциарной системы, от ужаса спонтанно выздоровел. Непонятно, как бы он повел себя дальше, но тут у его старшего брата Николая заболел сын, понадобился родственный донор, а дядя мальчика, как назло, находился под замком, да к тому же – о чудо – вдруг передумал отъезжать на тот свет. Мы не знаем, каким образом Николай выяснил, что Леня поправился. Может, младший брат, сидя в камере СИЗО, куда набили тридцать заключенных вместо десяти, испугался, позвонил Коле и признался, что не совершал преступления? Конечно, в следственном изоляторе сидельцам запрещено пользоваться мобильными, но у заключенных они есть.

Большие деньги способны на большие дела. Осужденный Леонид Максимов «умирает», смерть обреченного человека не вызывает ни малейших подозрений, а в доме Ирины Петровны поселяется Леонид Никитин. Николай Николаевич добыл брату фальшивые документы. Серьезной проверки легенда Леонида никогда бы не выдержала, но никто и не собирался в ней копаться, его ведь не засылали резидентом-разведчиком в другую страну. На вопрос, почему он согласился стать донором, Леонид ответил: разве у меня был другой выход? Небось Николай сказал ему:

– Если ты согласен участвовать в эксперименте Владыкиной, я тебя вытащу из заключения. Если нет, уедешь на много лет в солнечную Мордовию.

Да и не мог Леонид отказать в помощи родному племяннику. Мы же знаем, что у него был сильно развит комплекс благодарности по отношению к тем, кто тащил его по жизни, – к жене Вере и к брату Николаю. Вот почему он не сообщил о своем выздоровлении подруге Галине Куракиной – для всего мира Максимов был мертв.

Олег Иванович, не знавший ничего о моих мыслях, говорил дальше:

– Николай Николаевич нашел и других родственников. Правда, для этого ему пришлось наступить на горло собственным чувствам. Дело в том, что у Петра Германовича Владыкина была сестра Фанни, любовница Николая Сергеевича, отца Николая Николаевича. Давным-давно, поступая в институт, Петр разорвал связь с семьей. Причины этого поступка мне неизвестны.

Я вздохнула, подумав: «Зато мы с Федором прекрасно знаем, что произошло».

– Фанни влюбилась в Николая Сергеевича, тот ответил ей взаимностью, от их связи родились дети: Лариса и Борис, – продолжал Олег. – Получается, что они дядя и тетя больного Коли. Мать Николая и Леонида Максимовых узнала об адюльтере и попыталась покончить с собой. Ее старший сын был тогда подростком, но он решил защитить мать и поехал к Фанни, пригрозил ей, велел разорвать отношения с его отцом.

Я чуть было не воскликнула: «Так вот кого видела Анастасия Яковлевна, соседка Фанни по коммуналке! Этот подросток вырос и превратился в богатого бизнесмена Николая Николаевича». Но я прикусила язык и продолжала слушать рассказ Олега.