С этими словами фарн отвернулся к столу и заклинанием очистил его для работы. Потом расстегнул изящные серебристые запонки на манжетах мантии и засучил рукава. Аравель в один момент перестал существовать для него.

– Благодарю.

Дракон поклонился сосредоточенной спине фарна и быстро вышел.

Земезис остался один. Так… Для изготовления антидота потребуется масса ингредиентов. Он вытянул руку и пошевелил пальцами, будто брал что-то с невидимой полки. Корень третьяны, цветок моральберга, десять щепоток струхи, колбы… Через секунду все необходимое лежало перед ним на столе.

Фарн глубоко вздохнул и пробормотал:

– Приступим…

* * *

Левой щекой Маори ощущала приятную бархатистость… ковра? Конечно, вряд ли это – шерстка какого-нибудь пушистого котенка. Нет, скорее всего, снова стряслось нечто ужасное и надо срочно приходить в себя.

Девушка открыла глаза и быстро-быстро заморгала. Она не помнила, чтобы кто-то бил ее по голове, но ощущения были такие, словно успела поучаствовать как минимум в двух-трех потасовках не на жизнь, а на смерть. Мало-помалу контроль над собственным телом вернулся, а глаза стали привыкать к свету. Маори чуть приподняла голову и огляделась.

Ну точно, лежит на ковре! Эсса разочарованно вздохнула, рассеянно потерла затекшую щеку и села. Кабинет ректора? Она ведь была… где? Память никак не желала возвращаться. Как она сюда попала? И что это за светящиеся голубоватые нити вокруг? Неужели… магическая клетка?!

Маори наконец поднялась и с непониманием уставилась на прутья, сотканные из световой материи. Что-то подсказывало – дотрагиваться до них не стоит. Вообще любой непонятной ерунды лучше не касаться без лишней необходимости. Маори читала о подобной магии в учебниках, но ни разу не видела вживую, да и создатели этих самых учебников поскупились на картинки. Длинные нити окружали девушку, образуя довольно большой голубой кокон с достаточными просветами, так, что она могла видеть весь кабинет.

– Проснулась? – раздался голос за спиной. – Предвижу твой вопрос. Да, это клетка. У меня – такая же.

Девушка обернулась. Буквально в метре от нее действительно находился точно такой же кокон, посреди которого в кресле, закинув ногу на ногу, невозмутимо сидел Рагон.

– Что случилось? – спросила Маори. – Как мы здесь…

– Оказались? – подхватил Рагон. – Все очень просто: Элегиас никуда и не уезжал. А еще – он мой папаша. Да и не Элегиас он вовсе…

– Отец? Как такое возможно? – Маори помотала головой, пытаясь собраться. – Кельмарк – твой отец?!

Рагон удивился.

– Ты знаешь его имя? – Он встал, чтобы лучше видеть девушку. – А почему молчала?

– Как раз шла, чтобы рассказать вам, и тут… – Она глубоко вздохнула, воспоминания наконец сложились в картинку. – Тут меня и поймали.

– Ясно. – Рагон помрачнел. – Этот старый жук ушел куда-то, но, боюсь, ненадолго. Как бы нам успеть улизнуть? Боюсь, от меня сейчас толку немного – он напичкал меня какой-то дрянью… Порошок угасания, или как там он его назвал…

Маори покачала головой.

– Отсюда не выбраться, – тихо сказала она. – Такой магии не учат в академии, только описывают в теории, для примера высших уровней колдовства. Я не знаю, что делать…

– Не впадать в уныние для начала, – ответил Рагон. – Думаю, если бы все наши – Маргарита и компания – попались, мы бы увидели их здесь. Раз их нет, еще потрепыхаемся.

Рагон весело подмигнул Маори. Та слегка оттаяла – на их стороне парочка драконов в полном расцвете сил! Однако, подумав, вновь поджала губы.

– И как нам трепыхаться, если Элегиас – на самом деле Верховный? Он же любого из нас отключит щелчком пальцев.

Рагон собирался что-то ответить, но дверь отворилась, и в кабинет медленно вошел Элегиас. Татуировки на коже сияли темно-синим, создавая вокруг фарна собственное неяркое свечение. «Защита», – поняла Маори. Этот свет полностью маскирует истинное биополе, и пробиться сквозь него становится невозможным. Сколько же дней понадобилось, чтобы ее наколдовать? Видимо, как раз столько, сколько ректор «отсутствовал». Хотя для полной неуязвимости несколько дней – небольшая цена.

– Если бы я хотел вас отключить, – с ухмылкой сказал Элегиас, подходя почти вплотную к клетке Маори, – то сделал бы это уже давно. Как раз тогда, когда вы стали мешаться под ногами.

– Как насчет принять истинный облик, отец? – насмешливо поинтересовался Рагон. – Я-то все вспомнил. Ты всегда комплексовал по поводу своего внешнего вида, постоянно перевоплощался…

Элегиас взглянул на сына.

– А ты всегда был не в ладах с собой, – ответил он недовольно. – Сколько ни пытался сделать из тебя мужчину… Каждый раз ты находил оправдания своему бездействию. И объяснял так… – Ректор комично изобразил задумчивость не обремененного интеллектом человека. – «Я не могу, потому что не могу».

– Еще бы! – горячо согласился Рагон. – Вспомнить только, что ты творил. Ты мне рот не заткнешь, упрятав в паршивую книгу еще на пятьсот лет!

Элегиас усмехнулся.

– Я был с тобой излишне мягок, – через плечо бросил он сыну, отходя к одному из стеллажей с книгами. – Но больше этого не случится. В путеводитель ты не вернешься.

Рагон сузил глаза, готовый дать отпор, но не успел сказать ни слова.

– На твоем месте, парень, я бы не нарывался, – с издевкой произнес кто-то.

Маори посмотрела туда, откуда раздавался голос. Воздух возле окна вдруг сгустился, секунда – и там возник фарн Аглория. Он держал Воздушный жезл, задумчиво поигрывая электрическим шариком на наконечнике. Фарн медленно подошел почти к самой клетке Рагона, не сводя с него холодного взгляда.

Невидимость?.. Маори оторопела. С каких пор Воздушный жезл вновь начал работать?

– Вот ты где, мой мальчик, – рассеянно протянул Элегиас, перебирая древние фолианты на полке. – Полагаю, с членами Совета покончено?

– Ага, – ухмыльнулся фарн Аглория. – А Земезис усердно занят их лечением. Заклятие прерывать нельзя, и он не бросит их, даже если потолок на голову начнет падать.

Элегиас рассеянно кивнул. Похоже, он нашел наконец то, что искал – пыльную черную книгу в переплете из кожи гарха. Обернулся и смерил укоризненным взглядом Рагона, который среагировал на слова Аглории замысловатым ругательством.

– Этот юноша, да будет вам известно, – указал Элегиас на Аглорию, – единственный, кто готов был добровольно послужить мне. Сие достойно уважения. Пришлось научить его кое-каким фокусам, конечно…

Рагон фыркнул.

– Отлично, значит, он станет первым, из кого я выбью всю дурь, выбравшись отсюда. Точнее, вторым, – добавил, с презрением глядя на отца.

Элегиас рассмеялся, махнул рукой и отвернулся к книге, погрузившись в чтение. Аглория вдруг изменился в лице – большие голубые глаза алчно сощурились.