25 миллионов этнических русских плюс еще 11 миллионов русскоговорящих вдруг оказались по ту сторону колючей проволоки, отступающая волна российской экспансии оставила изолированную диаспору одну-одинешеньку. В Казахстане, Латвии и Эстонии этнические русские составляли большую часть населения, это больше чем судетских немцев в Чехословакии в 1930 годах. Русские в Прибалтике чувствовали себя, по выражению Дэвида Лейтина, как жители Нью-Йорка, которым вдруг пришлось бы выбирать между «обучением ирокезов[65]или депортацией в Англию».

Тем не менее даже российские патриоты – от этнонационалиста Александра Солженицына до шовинистического империалиста Владимира Жириновского – потребовали создания великого государства российского, присоединившего большие прилегающие территориию Новая диаспора оставалась спокойной. Только в Молдове на небольшой территории между рекой Днестр и украинской границей местные русские действительно взялись за оружие. В знак своей зрелости три государства-преемника отказались от ядерного оружия в пользу страны, которую некоторые рассматривали как бывшего колонизатора. Вторая советская гражданская война могла быть самой кровавой войной конца XX столетия.

Распад не был предсказан[66]. Но когда он все-таки произошел, его было слишком легко объяснить. Существовало очень много причин для того, чтобы это случилось. Советский Союз распался из-за экономической неэффективности коммунизма. Или из-за врожденного стремления человека к свободе? Или из-за этнического национализма? Или из-за военного соперничества с Западом? Или просто из-за характерных недостатков и ошибок руководства страны? Задача состоит в том, чтобы не идентифицировать причины, а разобраться в них. Я буду рассматривать все эти моменты, но ни один из них не отвечает на вопросы сам по себе. Нужно понять, как много факторов взаимодействуют между собой для получения результата, который за пять лет до развала СССР был весьма маловероятным. Только тогда можно ответить на более загадочный вопрос[67]: что удержало распад от порождения кровавой бойни, которой многие опасались?

Беловежская Пуща

Первыми прибыли украинцы. К тому моменту, когда на заснеженной подъездной аллее к охотничьему домику недалеко от польской границы появился автомобильный кортеж Ельцина, президент Леонид Кравчук и его премьер-министр Витольд Фокин были где-то в дремучем сосновом лесу и охотились на дикого кабана. Директор усадьбы ожидал у входной двери. Пока он показывал президенту России его номер, Станислав Шушкевич, до сих пор в глубине души остающийся профессором физики, а не белорусским главой государства, уединился в более скромном коттедже, который он выбрал для себя.

На календаре было 7 декабря 1991 года. Когда гости собрались в тот вечер, Ельцин ради приличия задал вопрос[68], ответ на который уже все знали, – была ли какая-либо форма преобразованного Советского Союза, при которой украинцы согласились бы присоединиться? Кравчук, взвинченный своей президентской победой, напомнил им, что 90 % украинских избирателей, 76 % из которых имели право голосовать, сделали выбор в дни референдума за полную независимость. Не может быть никакого пересмотра. Министр иностранных дел России Андрей Козырев писал позднее, что перед глазами промелькнула Югославия, где сербские снаряды разрывали на куски Дубровник. Эта тройка лидеров[69]начала подозрительно присматриваться друг к другу. Если существование Союза было невозможным, были ли тогда какие-нибудь другие законодательные структуры, в которых все три славянских государства могли бы скоординировать свои действия? Кто-то подал идею британского стиля содружества.

А потом, в то время как главы государств обедали и поднимали тосты с водкой, настоянной на местных травах, помощники Ельцина – Андрей Козырев, Егор Гайдар, Геннадий Бурбулис, Сергей Шахрай – удалились в кабинет со своими белорусскими коллегами, чтобы разработать детали соглашения. Все стороны признавали существующие границы и уважали политические, социальные, экономические и культурные права граждан каждой страны. Они будут придерживаться международных договоров и обязательств СССР. У них будет единая валюта и единый контроль над всем ядерным оружием Советского Союза. Любопытные украинцы, сохраняющие свой нейтралитет, слонялись за дверью кабинета, то и дело посылая эмиссаров узнавать новости.

К утру у помощников был готов проект. Ельцин, Кравчук и Шушкевич внимательно изучили его и переделывали предложение за предложением, слово за словом, возвращая его для переформулировки специалистами. Измотанный секретарь, привлеченный к работе из соседней деревни, напечатал его к нужному времени – для пресс-конференции, когда включились камеры и главы трех государств со своими премьер-министрами поставили подписи. Репортер местной газеты зафиксировал время на своих часах с серпом и молотом – 14:17. «Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР) и Украина… – гласит документ, – констатируем, что СССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование».