Книга доктора Чарльза Креншоу «Джей-Эф-Кей: Заговор молчания» произвела фурор и вызвала скандал в рядах Американской Медицинской Ассоциации. Креншоу был одним из тех хирургов, которые прилагали все силы для спасения президента на операционном столе. «В течение многих лет, – пишет он в предисловии, – тысячу раз я хотел прокричать всему миру, что раны в голове и горле президента, обследованные мною, были нанесены пулями, ударившими спереди, а не сзади, как пытались заверить публику… Усилия подавить и исказить правду об убийстве, делавшиеся правительственными чиновниками и агентами, а также представителями печати, включали угрозы, шантаж, фальсификацию и уничтожение улик… Всё это сыграло свою роль в том, что я молчал в течение 28 лет. Сегодня мне 59. Моя медицинская карьера закончена, и я больше не боюсь ни "джентльменов в штатском", ни критики моих коллег»[231].

«Критика» оказалась свирепой. Главный журнал Американской Медицинской Ассоциации JAMA опубликовал большую статью, атакующую доктора Креншоу. «Желание привлечь к себе внимание» – так были объяснены его мотивы[232]. Но даже в этой статье авторы должны были признать, что другой врач, доктор Роберт Макклеланд, тоже участвовавший в попытках спасти президента, «остался при твёрдом убеждении, что рана в голове была нанесена спереди». Ещё четверо опрошенных врачей заявили, что Креншоу, скорее всего, ошибается, но отказались открыто осудить его. И немудрено: в день убийства все эти медики единодушно сказали журналистам, что раны были нанесены спереди, и лишь потом, после выдвижения обвинений против Освальда и оказанного на них давления, стали менять свои показания.

Креншоу и его соавтор, Гэри Шоу, подали в суд на журнал за клевету. В октябре 1994 года журнал Американской Медицинской Ассоциации пошёл на попятную, согласился выплатить авторам 213 тысяч долларов компенсации и напечатать их ответную статью с опровержениями, что и было сделано в выпуске 24/31 мая 1995 года[233].

Дебаты о медицинской реформе бушуют в течение нескольких десятилетий, и в них ΑΜΑ всегда выступает яростным противником Общенациональной системы здравоохранения, наподобие тех, которые успешно функционируют в Канаде, Англии, Японии и многих других индустриальных странах. «Идеальных систем не бывает, каждая имеет свои недостатки. Но расходы других стран в пересчёте на одного человека вдвое ниже наших, а результаты намного лучше. Намеренная дезинформация о положении дел за пределами США последовательно распространяется ΑΜΑ и фармацевтической индустрией»[234].

Огромную часть медицинских расходов составляет использование всё новых и новых аппаратов для диагностики. Применение полного сканирования организма при помощи установок МРТ, компьютерной томографии часто имеют вредные последствия. Они способны обнаружить маленькую аномалию, что повлечёт за собой новое тестирование. «Встревоженный пациент погрузится в больничную рутину, где его убедят согласиться на процедуры, в которых нет необходимости»[235].

Доктор Лебоу приводит много примеров ненужных хирургических вмешательств. «Мать моей сослуживицы, вполне здоровая женщина, готовилась к операции по замене коленного сустава. Рутинное рентгеновское просвечивание грудной клетки показало какое-то пятнышко. Было проведено сканирование ПЭТ стоимостью 5 000 долларов, и пятнышко интерпретировали как рак. За операцией на лёгком последовал каскад других, затем произошли осложнения, приведшие к смерти»[236].

Стоимость медицинского обслуживания растёт неудержимо. К 2009 году она достигла таких цифр: «Рутинный визит в палату скорой помощи стоит 700 долларов. Средняя плата за нормальные роды в больнице – 8000. Простой кардиалогический тест на стресс – 1 900. Если у вас случится инфаркт, вы можете ожидать траты от 45 до 50 тысяч долларов, но если вы окажетесь в ситуации, требующей интенсивного ухода, к этому добавится 850 долларов в день. На лечение рака у человека могут уйти все его жизненные сбережения или он вынужден будет продать дом. Начальные стадии лечения обычных форм рака стоят около сорока тысяч, а общая стоимость в среднем достигает 375 тысяч»[237].

Доктор Лебоу в своей книге приводит сравнительные данные о расходах на здравоохранение в разных странах.

«В среднем США тратит на здравоохранение в пересчёте на одного человека вдвое больше, чем другие государства. В 1998-м американские затраты составляли 4200 долларов, в то время как в Швейцарии 2 800, в Германии 2 400, в Канаде 2 300, в Англии 1 400. По отношению к общенациональному производству: в США 13,6 %, в Германии 10,6 %, в Канаде 9,5 %, в Англии 6,7 %»[238].

Боюсь, что в данном контексте мой диагноз, взятый в качестве подзаголовка этой книги – «Саркома благих намерений», – не будет адекватным. Гораздо ближе к истинной причине была бы формула: «Примитивная жадность». Однако даже головокружительные заработки не дают американским врачам морального удовлетворения. Необходимость постоянно оглядываться на страховые компании, на догматы «правильного» лечения, на угрозу судебных исков отравляет их жизнь. Недавние опросы показали, что 50 % практикующих врачей рады были бы сменить профессию, если бы такая возможность представилась[239].

Единственный сектор здравоохранения, для которого у доктора Эндрю Вейля нашлись слова одобрения, это отделения скорой помощи в больницах. «Они часто спасают жизнь тех, у кого случился инфаркт или другой приступ, которые во времена моей молодости заканчивались смертью. Нередки случаи возвращения к жизни жертв автомобильных аварий, раньше считавшиеся безнадёжными»[240].

Но всё это срабатывает, если очередь страждущих не превышает нескольких человек. А как раз на днях в печати мелькнул рассказ конгрессмена штата Миссисипи Джина Олдэя о том, как он попал в отделение скорой помощи с сердечным приступом. «Я чуть не умер там, лежал и ждал, ждал помощи, потому что все врачи были заняты обработкой огнестрельных ран нескольких афроамериканцев сразу»[241].

В какой-то мере симбиоз здравоохранения и страхового бизнеса достиг того же статуса, что и крупные банки или автомобильные корпорации: «слишком велики для провала». Трудно представить, чтобы сотни тысяч невероятно разбогатевших и влиятельных людей допустили принятие законов, резко уменьшающих их доходы. С другой стороны, в истории индустриальной Америки было несколько примеров успешного разрушения монополий: сталелитейной, нефтяной, железнодорожной, телефонной. Неужели нет путей покончить с монополией всемогущей ΑΜΑ?