к проходу на четвертый этаж подземелья. – Не опускайте руку! Это вопрос жизни и смерти… Сюда, по этой лестнице, – приговаривал он, продвигаясь на пятый этаж. – Ах, какой поединок, какой поединок, сударь!

Наконец на площадке пятого подвального этажа Перс остановился, пытаясь перевести дух. Казалось, он несколько успокоился, однако по-прежнему твердо удерживал руку в привычном положении.

Рауль не преминул еще раз подивиться столь странному способу обороны, состоявшему в том, чтобы держать пистолет в кармане, защищая себя лишь жестом пустой руки. Рауль едва заметно усмехнулся, живо припомнив реплику Перса: «У меня нет более надежных пистолетов!» Для чего держать в кармане самые надежные пистолеты, если из них невозможно выстрелить?!

Перс прервал поток неясных размышлений юноши. Знаком вновь велев ему оставаться на месте, он поднялся вверх на несколько ступенек и быстро вернулся к Раулю.

– Мы просто глупцы, – прошептал он. – Нас могут запросто обнаружить эти люди с фонариками. Это пожарные, которые совершают обход[8].

Добрых пять минут сообщники выжидали, затаив дыхание, затем Перс увлек Рауля к лестнице, что вела вниз. Но там он вновь жестом приказал ему замереть.

Во мраке кто-то перемещался.

– Ложитесь! – прошептал Перс.

Они растянулись на полу. Время, казалось, застыло.

Мимо них медленно проскользнула темная фигура; на сей раз не было ни свечи, ни фонаря – только мелькнувший во мраке неясный силуэт. Кто-то прошел почти рядом с ними, едва не задев. Они почувствовали дуновение воздуха от развевавшихся одежд. Они освоились в темноте настолько, что смогли различить очертания фигуры в ниспадающем до пят плаще. На голове неизвестного была мягкая фетровая шляпа.

Фигура удалилась, касаясь стены складками развевающегося плаща, слегка задевая углы при ходьбе.

– Уфф, – выдохнул Перс. – Нам повезло. Эта тень меня знает. Я уже дважды проходил вслед за ней в директорский кабинет.

– Это кто-то из полиции театра? – спросил Рауль.

– Куда опаснее, чем полиция! – бросил Перс, не вдаваясь в объяснения[9].

– Но это не он?

– Он? Если только он не подкрадется сзади, мы непременно заметим его светящиеся золотом глаза. Ночью это дает некоторое преимущество. Но если он подберется к нам сзади… потихоньку… мы пропали, если только не держать руку на уровне глаз, как бы протянутой для выстрела…

Перс не закончил свою очередную формулу вытянутой руки как средства обороны, так как перед ними возникла фантастическая фигура.

Фигура… нет, лицо, на котором светились только глаза…

Да, к ним приближалась светящаяся голова, она находилась на уровне человеческого роста, но самого тела не было!

Она извергала пламя!

– Ого! – проговорил Перс сквозь зубы. – Такое я вижу впервые!.. Бригадир пожарных вовсе не сошел с ума. Он и вправду видел это. Что же означает это пламя? Это не может быть он, но, вероятно, именно он направил ее к нам. Осторожно! Осторожно! Держите руку наготове! Ради бога, держите!

Огненная фигура – казалось, это порождение ада, вырвавшийся из преисподней демон! – постепенно приближалась к охваченным ужасом сообщникам.

– Быть может, он послал ее сюда, чтобы беспрепятственно подкрасться сзади или сбоку. С ним разве угадаешь! Мне известны многие его уловки, но с таким… с таким я сталкиваюсь впервые. Будем благоразумны! Бежим! Только не забывайте держать руку.

И они пустились в бегство по длинному подземному проходу, что открывался перед ними. Через несколько секунд, которые, как им показалось, длились куда дольше, они остановились.

– Все же он редко пользуется этой дорогой, – выдохнул Перс. – Он почти не заглядывает сюда, ведь отсюда нет хода ни к озеру, ни к его убежищу. А вдруг он знает, что мы пустились по его следам?! Правда, я обещал не вмешиваться, не соваться в его дела!

Высказав это, он обернулся. Рауль сделал то же самое. Пылающая голова следовала за ними. Похоже, она продвигалась даже скорее, чем они, поскольку расстояние между ними заметно сократилось.

До их слуха донесся какой-то непонятный шум, они тотчас поняли, что он связан с пылающей головой, даже усиливается при ее приближении. Звук напоминал поскрипывание или, скорее, скрежетание тысяч ногтей по черной школьной доске; подобный невыносимый звук иногда дает вкрапление крохотного осколка в мелок.

Они инстинктивно отступили назад, пытаясь отдалиться от неумолимо надвигающейся головы. Сквозь пламя уже отчетливо проглядывали черты лица. Неподвижные круглые глаза, кривоватый нос, большой рот с отвисшей округлой нижней губой – такие черты можно порой вообразить, разглядывая луну в полнолуние, когда она становится кроваво-красной.

Но каким образом эта багровеющая луна проскользнула в подземелье, держась на высоте человеческого роста без малейшей опоры? Отчего она со своими неподвижными глазами надвигалась прямо на них? И откуда эти невыносимый скрежет и поскрипывание, что распространяются вокруг?

В этот момент Рауль и Перс обнаружили, что отступать больше некуда, – они наткнулись на стену и застыли, пытаясь слиться с ней в поисках защиты от неведомой угрозы, что несла эта невероятная пылающая голова, этот все усиливающийся непереносимый шум; теперь он рассыпался на массу живых рокочущих призвуков, вибрирующих во мраке вокруг пылающей головы.

А она неумолимо приближалась… Она была уже совсем рядом… Спутники, распластавшиеся по стене, ощутили, что волосы у них поднялись дыбом, – до них вдруг дошло, откуда исходят все эти звуки. Это было войско, накатывающееся на них из тьмы сплоченными рядами, более плотными и быстрыми, чем волны, накатывающиеся на песчаный берег, вздымающиеся ночью волны морского прилива, чьи гребешки пенятся в лунном свете, – войско, атакующее в пламени лунообразной головы.

Волны уже нахлынули на их ноги, забираясь все выше. Рауль и Перс не могли сдержать криков ужаса, боли и отвращения. Невозможно было даже удержать руку в дуэльной позиции – вытянутой перед собой, с воображаемым пистолетом. Руки непроизвольно опустились и принялись отшвыривать полчища маленьких юрких созданий с их бесчисленными лапками, когтями, зубами, чтобы высвободить на теле хотя бы крошечные островки. Да-да, Рауль и Перс едва не лишились чувств, как это было с Папеном, бригадиром пожарных. Но пылающая голова повернулась на их крики, и до них вдруг донеслись слова:

– Ни с места! Ни с места! Не надо следовать за мной. Я всего лишь крысолов!.. Пропустите меня вместе с крысами!

Объятая пламенем голова внезапно растворилась во мраке; удаляющиеся всполохи пламени лишь изредка напоминали о крысолове. Но если до этого, стараясь не спугнуть крыс, бежавших впереди, он направлял свой фонарь на лицо, то теперь, торопясь удалиться, он рассекал лучом черное пространство впереди себя. Он несся скачками, увлекая за собой полчища крыс с их скрежетом и попискиванием.

Высвободившись из тисков опасности, Перс и Рауль перевели дух, еще не в