Констеблю Торнвуда и еще двоим, присланным ему на помощь из самого Лондона, пришлось провести немало времени, расспрашивая леди, джентльменов и их слуг. Самую большую надежду они возлагали на кучеров и лакеев, ожидавших своих хозяев в ближайших к церкви переулках. И надежда вполне оправдалась – напуганный угрозой полицейского понести наказание за ложь, кучер Блэквеллов признался, что заметил лорда Мортема, выходящего не из ворот, как все остальные прихожане, а из боковой калитки.

Подозревать в убийстве горничной лорда оказалось для констеблей большим потрясением и в то же время позволило им позлорадствовать – не все преступления совершаются простыми людьми, что бы там ни говорили эти господа в парламенте!

Разумеется, лорд Мортем все отрицал и настаивал на том, что выходил из кладбищенских ворот в большой группе людей. Увы, повторные расспросы соседей и друзей Мортема не позволили убедиться в правдивости его слов, каждый был уверен лишь в том, что сам вышел через эти ворота, а вокруг было множество знакомых лиц. А матушка лорда Мортема задержалась, беседуя с супругой викария и миссис Блэквелл, так что ничего не смогла сказать в защиту сына.

Конечно, свидетельства кучера было бы недостаточно перед лицом судей, но даже тень скандала разрушила честолюбивые мечты молодого лорда Мортема. Быть замешанным в дело об убийстве горничной – право же, дурной тон!

А затем за тенью скандала явился и сам скандал. Плачущая мисс Элинор Гилбертс, молодая компаньонка леди Мортем, сама предстала пред очами суперинтендента Миллза. И ее история произвела на него такое сильное впечатление, что он за обедом поделился ею со своей женой, а уж благодаря миссис Миллз все подробности вскоре стали предметом обсуждения в светских гостиных и в бедных домиках, на кухнях и в лавках Торнвуда и окрестных городков.

Роман миловидной прислуги и хозяина дома по сути своей не был чем-то невероятным, если не приводил к браку, и вызывал скорее лицемерное, нежели подлинное изумление и осуждение со стороны общества. А занудный лорд Мортем, от которого ничего подобного ожидать было никак нельзя, возможно, приобрел бы даже некоторый авторитет у молодых джентльменов вроде Ричарда Соммерсвиля.

Если бы только мисс Гилбертс не прибавила, что разоткровенничалась однажды со своей подругой, горничной мисс Джейн Соммерсвиль. По словам мисс Гилбертс, Энн всегда мечтала стать владелицей шляпной лавки и изыскивала способы приблизить день, когда она обретет независимость. Не исключено, сказала мисс Гилбертс, что бедняжка Энн попыталась получить недостающую сумму с лорда Мортема как компенсацию за необходимость молчать о таком вопиющем нарушении приличий.

– Ах, если бы я только знала, к чему все это приведет! – плакала мисс Гилбертс. – Мне надо было с кем-то поделиться, я запуталась и не знала, как поступить, а Энн казалась такой разумной… Кто бы мог подумать, что она захочет шантажировать лорда Мортема! Я и не подозревала, что он – такой страшный человек! Ни дня больше не останусь в этом доме, ведь он теперь может напасть и на меня!

– Вы уверены, что это лорд Мортем задушил вашу подругу? – Суперинтендент Миллз сочувствовал девушке, вынужденной признаться в своем падении, но вполне понимал лорда Мортема – мисс Гилбертс была очаровательна.

– Как я могу быть уверена в этом? В тот день я оставалась дома, леди Мортем должна была из церкви ехать в Гренвилл-парк и не взяла меня с собой. Иначе я вышла бы на церковный двор вместе с Энн. И она была бы жива!

Тут с ней случилась настоящая истерика, а суперинтендент Миллз обязан был направиться с обыском в дом лорда Мортема. Свидетельства кучера хватило для подозрений, но не для столь решительных действий, как обыск в доме джентльмена, но рассказ мисс Гилбертс невозможно было проигнорировать.

Среди бумаг в потайном ящике Мортема обнаружилось письмо, в котором ему вежливо предлагалось заплатить триста фунтов за то, что леди Мортем никогда не узнает о недостойном поведении сына. Мисс Джейн Соммерсвиль без труда узнала руку своей горничной, и выражение испуга на ее лице утвердило суперинтендента в том, что лорд Мортем действительно виновен в гибели Энн.

Лорд Гренвилл, по настоянию жены обративший внимание суперинтендента на смерть еще нескольких горничных, невольно заставил Миллза принять непростое решение арестовать лорда Мортема. Смерть Фанни и Минни никак нельзя было связать с лордом Мортемом, ведь тогда его роман с мисс Гилбертс еще не начался, а вот падение из окна горничной миссис Пейтон могло быть следствием умысла, если Энн поделилась своим секретом с Салли, и девушка придумала тот же способ без труда получить крупную сумму денег, на который рассчитывала и Энн. Никто не смог бы этого доказать, но даже адвокат, срочно найденный поверенным лорда Мортема, не сомневался в том, что вина его подзащитного будет доказана.

– Какой кошмар! В это невозможно поверить! Лорд Мортем – соблазнитель и убийца? Его бедная матушка с горя слегла в постель и навряд ли оправится! – Эти и подобные им фразы можно было слышать повсюду.

Не обошли они и Гренвилл-парк.

– Как он мог совершить такое? И Энн! Зачем ей нужно было вмешиваться в жизнь своей подруги! – Эмили жалела бы Энн гораздо сильнее, если бы не чувствовала теперь неприязни к этой девушке.

Ведь она так старалась помочь ей, а та сама выкопала себе могилу! Жадность, мелькавшая в глазах горничной в тот день, когда Эмили предлагала ей поехать в Брайтон вместе с леди Кэролайн, победила здравомыслие и порядочность, и Энн, пусть и не заслуживала такой жестокой смерти, не вызывала симпатии.

– Я до сих пор не могу в это поверить! – Осунувшаяся Джейн зябко куталась в шаль, хотя в комнате было тепло.

Джейн терзалась не только из-за того, что ее горничная была убита, а затем уличена в шантаже. Последние дни мисс Соммерсвиль думала о письме, в котором ей предлагалось заплатить пятьсот фунтов. Что, если его написала Энн, изменив почерк? Она вполне могла найти в бумагах покойной миссис Соммерсвиль неотправленное послание к подруге или даже его черновик и, вместо того чтобы просто показать его своей госпоже, решила извлечь из него выгоду.

«О, моя Энн! Неужели ты заплатила за доброе отношение таким ужасным вероломством? Если б я с помощью этого письма сумела найти богатого отца и получить от него какие-то средства, разве не отблагодарила бы я тебя за это чудо? Зачем было придумывать эти игры? А теперь ты поплатилась за них, и я никогда уже не узнаю всей правды!»

Джейн подумала еще, что Энн, быть может, не в первый раз прибегнула к шантажу. Слуги всегда знают множество тайн и нередко пытаются использовать их в своих корыстных целях, просто до сих пор господь оберегал мисс Соммерсвиль и ее друзей от такого предательства.

– Мне всегда казалось, что в его лице есть что-то зловещее! Чего стоит один его ястребиный нос! – заметила Дафна. – А я и не знала, что твоя горничная подружилась с этой мисс… Гилбертс.

– Я и сама не подозревала об этом, хотя пару раз видела их беседующими на улицах Торнвуда. – Джейн пожала плечами.

– С ее стороны очень благородно разоблачить убийцу своей подруги! – заметила Сьюзен. – Ей ведь пришлось открыть о себе такое…