Темно-серый паркет все-таки сочетался с синими стенами. Орайя прошел в гостиную и остановился перед странным ковром. Листья, самых разных оттенков, слетевшие с деревьев и лежащие на холодной земле. Орайя улыбнулся, оценив столь необычное решение в организации интерьера. Этот ковер, вне сомнений, был центом этой комнаты. Незамысловатая мебель ничем не выделялась на общем приглушенном серо-синем фоне. Орайя подошел к одному из кресел и провел пальцем по гладкому деревянному подлокотнику. Он был покрыт белым лаком, и, почему-то, напомнил Орайе о первом снеге, выпадающем поздней осенью на Юге. Орайя перевел взгляд на серо-белый камин и утвердительно покачал своей головой: поздняя осень, вне сомнений.

Заглянув на кухню, Сиа хмыкнул и тут же направился в сторону длинного коридора, уводящего куда-то за лестницу. Здесь было много комнат и Орайя, приоткрывая двери одну за другой, лишь кивал своей головой. Тема времен года была освещена Айей в каждой детали ее большого дома. Весна вокруг крыльца, зима в холе и столовой, поздняя осень в гостиной, и лето, долгое, теплое лето во всех остальных комнатах.

Айя в молчании следовала за ним, позволяя ему расхаживать по дому и без дозволения заглядывать туда, куда он мог всунуть свой нос. Осмотрев весь первый этаж, Орайя принял решение сходить на второй, однако, на этот раз Айя остановила его у подножия лестницы.

- Они еще спят. Здесь тяжело уснуть... Давай, подождем их внизу.

- И сколько ждать?

- Сейчас около шести утра. На корабле вы все спали до восьми.

- Два часа... Хорошо.

Орайя развернулся и направился на кухню.

- Лето пестрит в каждой из твоих комнат, но, почему-то мне кажется, что именно осень является твоей любимой порой года.

- Здесь не бывает осени, - ответила Айя и, обогнув Сиа, опередила его у самых дверей.

Кухня и столовая были одним помещением, условно разделенным линией перехода паркета в камень, выстилающий пол рабочей зоны.

Кейти стоял у открытой дверцы холодильника и шарил глазами по съестному содержимому. Айя включила чайник и запрыгнула на столешницу, свешивая ноги.

- Имайя дома? - тихо спросила она у брата.

- Не знаю, - буркнул тот и хлопнул дверцей, оборачиваясь к сестре.

- Хочешь поговорить об этом?

- Нет! - отрезал брат, давая понять, что разговор окончен.

- Приготовить что-нибудь? - снова подала голос Айя.

- Я не голоден.

- А ты? - обратилась она к Орайе.

- Не знаю, - пожал плечами он. - Мне не говорили, что здесь нужно есть.

- Еда - это энергия. Твоя оболочка нуждается в ней, так же, как и обычное тело в Мире материальных вещей. Ты можешь испытывать жажду, голод, потребность испражняться, ты даже можешь заболеть...

- А как же бессмертие?

- Ты "бессмертный смертный"! - засмеялся Кейти и потянулся к дверце одного из шкафчиков.

- Не думаю, что для спиртного самое время... - заметила Айя.

- А я бы выпил! - заявил Орайя, останавливаясь напротив Айи и заглядывая в наполненные осуждением глаза.

Кейти достал какую-то темную бутыль и два стакана, наполняя их мутной жидкостью.

- На языке коренных это называется "Djada".

- Подойдет, - ответил Орайя и принял бокал из рук Кейти. - За тебя, малышка, - хмыкнул Сиа и осушил стакан залпом.

- За тебя, Ajami! - произнес Кейти и последовал примеру Орайи.

- Ajami? - сморщился Орайя и выдохнул, отворачиваясь в сторону.

- Мое полное имя.

- Ну, как тебе "Djada"? - хмыкнул Кейти, наливая очередную порцию спиртного в два бокала.

Орайя прищурился и вопросительно приподнял бровь:

- Семьдесят?

- Семьдесят шесть, - улыбнулся Кейти, протягивая бокал новому знакомому.

- Смысл не в градусах, - заметила Айя и потянулась к бутылке, за что получила по руке от брата.

- Этому тебя научили там?

- И этому тоже, - выдохнула Айя и, соскочив со столешницы, выхватила бутылку из-под носа Кейти.

Брат сложил руки на груди и очень внимательно наблюдал за тем, как Айя морщится, но тем не менее, продолжает глотать обжигающее пойло прямо из горлышка. Наконец, она закончила и поставила бутыль на стол.

- Запить? - поинтересовался брат.

- Закусить, - ответила Айя и, открыв дверцу холодильника, схватила первый попавшийся под руку кусок сыра.

- Ну что, зрячий? По второй?

- Давай, - улыбнулся Орайя и взял в руки бокал.

- За правду!

- Как скажешь, - ответил Орайя.

Айя прислонилась спиной к холодильнику и сложила руки на груди, пережевывая закуску.

- Сколько ты ему даешь? - спросила она у брата.

- Минут десять, - хмыкнул тот.

- А мне?

- Пять, не больше.

- А себе?

- Двенадцать, может быть, пятнадцать.

- Много тренировался в последнее время?

- У меня есть оправдание.

- Ты собираешься поговорить с ней?

- Нет, - ответил Кейти и присел на стул.

- Глупо. Это длилось три года, и ты готов вот так, без борьбы, опустить свои руки?

- А за что мне бороться, Айя? За женщину, которая, как оказалось, меня не любит?

- Она любит тебя.

- Не меня... - покачал головой Кейти.

- Если я говорю, что она любит тебя, значит, я действительно в это верю.

- Так любит, что не готова стать моей женой?

- Это важный шаг, Кейти. Она имеет право на сомнение.

- Когда любят - плюют на сомнения. Когда-нибудь, ты это поймешь.

- Я Вам не мешаю? - перебил из диалог Орайя.

- Желаешь вступить в игру? - спросил Кейти.

- Мне не огласили правила.

- Айя, переведи для своего друга слово "Djada".

- "Горечь".

- "Горечь", - улыбнулся Орайя. - "Горечь правды", я полагаю?

Кейти демонстративно выставил руки вперед и похлопал дереве:

- Совершенно верно!

- Не думай, что он не знал, что пил, - заметила Айя, глядя на Орайю. - У "Сильзона" слишком специфический привкус. Только у нас его не очищают и не настаивают на травах, как во Внешнем Мире.

- Значит, он уверен в том, что ему нечего скрывать?

- Уверен, - произнес Орайя, глядя при этом на Айю.

Кейти посмотрел на свою сестру, затем взглянул на дереву, и хмыкнул: