– В таком случае тебе следует поторопиться, – сказала Лисбет. – Успеешь, как думаешь?

– Я найду тебя.

– Тогда до встречи!

Лисбет сделала шаг в сторону письменного стола и повернулась к Баширу спиной. Но тот был слишком ошарашен, чтобы напасть. К тому же у него зазвонил мобильник.

– Ну вот, – сказала Лисбет. – Наверное, кто-то из твоих поклонников. Но тебе совсем не обязательно им отвечать, ведь так? Сейчас ты улизнешь отсюда тихой сапой и в городе будешь смотреть только в землю, ясно?

Башир пошел на Лисбет, но она его опередила. В следующую секунду взметнулась прислоненная к стене бита и несколько раз обрушилась Баширу на голову. Лисбет била по щекам, шее, потом по животу.

– Это за Фарию, – спокойно объяснила она.

Башир согнулся вдвое, получил удар по спине, но умудрился выпрямиться. После чего прошмыгнул в дверь, на темную лестницу и дальше – в залитый послеполуденным солнцем квартал. Лисбет все еще держала биту. Халил Кази стоял возле дивана в своем красном спортивном костюме, худой и жилистый, как подросток. Челюсть его отвисла, в глазах застыл ужас. Едва ли он мог представлять опасность для Лисбет. Она боялась другого – Анника говорила о его склонности к суициду. Саландер посмотрела в сторону двери, а потом на часы. Двадцать минут пятого. Она проверила электронную почту. Ни Фарах Шариф, ни Бублански пока не ответили. Отозвалась одна Анника: «Прекрасно. Выглядит многообещающе. Немедленно поезжай домой!» Лисбет слышала тяжелое дыхание Халила. Он смотрел на нее, как будто хотел что-то сказать.

– Это ведь была ты?

– Ты о чем?

– В газетах.

Она кивнула.

– У меня и для тебя есть фильм, – сказала она. – Правда, не такой захватывающий. Всего лишь о жестах.

Лисбет поставила биту на место, положила сумку с ноутом на стол и велела Халилу сесть на диван. Он был бледен и едва стоял на ногах, но подчинился. Лисбет коротко рассказала об идентификации движений, о его пробежке в парке и молодом человеке из метро со странной жестикуляцией. Халил сразу все понял, побледнел еще больше и задвигал губами. Лисбет села рядом с ним и открыла файл на дисплее. Она пыталась еще что-то объяснять, но все было без толку. Халил не слышал ее, глядя куда-то перед собой. Внезапный звонок мобильника вернул его к жизни. Лисбет и Халил обменялись взглядами.

– Ответь, – велела она.

Он принял вызов. По его почтительному тону Саландер поняла, что звонит имам. Он находился где-то поблизости – стараниями Анники – и, похоже, спрашивал разрешения зайти. Лисбет подумала, что это было бы кстати, и кивнула. Кто лучше имама мог бы проявить сочувствие, в котором сейчас так нуждался Халил?

Вскоре в дверь постучали. В квартиру вошел высокий, видный господин лет пятидесяти с лишним с маленькими глазками, длинной бородой и в красном тюрбане. Он коротко кивнул Лисбет и повернулся к Халилу:

– Добрый день, мой мальчик. Ты хотел поговорить со мной?

Проникновенный тон его голоса смутил Лисбет.

– Не уверена, что здесь самое безопасное место для вашей беседы, – сказала она, вставая. – Может, вам лучше прогуляться или пойти в мечеть?

С этими словами Лисбет распрощалась и исчезла на темной лестнице вместе со своим ноутбуком.

Декабрь, полтора года назад

Дэн Броуди сидел на скамейке на площади Норрмальмсторг. Всего несколько часов назад его самолет приземлился в Стокгольме. С холодного серого неба летел снег. Дэн был в черном пальто, солнечных очках и надвинутой на лоб вязаной шапке. В его руках была книга о крушении банка «Леман бразерс»[41], при помощи которой Дэн надеялся больше узнать о мире своего брата. Он забронировал место в «Чапмане» на Шепсхольмене, – перестроенном под отель старом судне. Номер там стоил шестьсот девяносто крон в сутки, больше Дэн потянуть не мог. Уже по дороге сюда он ловил на себе подозрительные взгляды прохожих.

Даниэль словно перестал быть самим собой и превратился в копию другого человека. Американская жизнь казалась отсюда чем-то нереальным. Он снова почувствовал себя мальчишкой с фермы в Хэльсингланде, робеющим перед столичными жителями. На Биргер-Ярлсгатан вошел в бутик и купил очки с темными стеклами и серую вязаную шапку.

Все это время Дэн размышлял, каким образом заявить брату о своем существовании. Он думал послать ему мейл с видеофайлом или позвонить, но так и не смог решиться ни на то, ни на другое. Для начала он решил увидеть Лео. Поэтому и явился сюда, на Норрмальмсторгет, и уселся напротив дверей здания фонда Альфреда Эгрена. Он видел, как надменный толстяк Ивар Эгрен проследовал к своей «БМВ» с тонированными стеклами. Но Лео все не выходил. Он еще был там, в красном кирпичном здании. Дэн уже звонил туда и осведомлялся о нем по-английски. Ему ответили, что Лео Маннхеймер на совещании, но скоро освободится. Дэн вздрагивал каждый раз, когда открывалась тяжелая дверь, но Лео не было видно. На Стокгольм опустились сумерки. У кромки берега по воде запрыгали редкие капли. Становилось прохладно.

Дэн поднялся со скамейки и стал прогуливаться по набережной, потирая затекшие пальцы. Ничего не происходило. Улицы пустели. Только в ресторане на площади жизнь била ключом. Там, за огромными стеклянными окнами, ели и смеялись счастливые люди. Лео был исторгнут из их мира. Он мог лишь на расстоянии любоваться праздником, на который его не пригласили. Но он везде был чужим, разве не так?..

И тут Дэн увидел Лео. Этот момент он запомнил навсегда. Казалось, время остановилось и все звуки вокруг стихли. Сердце Дэна сжалось – не от радости, а от боли. Сходство было разительным. Лео улыбался, двигался, жестикулировал, как он. Дэн узнавал его лицо вплоть до малейшей складки на щеках или под глазами. Это было все равно что увидеть себя в позолоченном зеркале.

Лео Маннхеймер был тем, кем должен был стать он. Но чем больше всматривался в него Дэн, тем больше обнаруживал различий. Дело было даже не в дорогом костюме и обуви. Лео излучал благополучие, которого Дэну всегда так не хватало. Оно как будто вросло в его плоть и кровь. Рядом с ним была женщина, которая льнула к нему и смотрела на него влюбленными глазами. Оба смеялись, и Дэн сразу понял, что это Малин Фруде, о которой говорила Юлия. Он так и застыл посреди улицы, глядя, как они удаляются в сторону Библиотексгатан. А потом пошел следом, сам не зная зачем.

Дэн шел поодаль, но едва ли рисковал быть замеченным. Те двое, казалось, были полностью поглощены друг другом. Вскоре они скрылись в глубине парка «Химлегорден», но их смех все еще витал в воздухе. От него Дэну взгрустнулось еще больше. Он вздохнул и отправился в свою гостиницу. Тогда Дэн еще не знал, как обманчива бывает внешность. Он ведь и сам не раз производил впечатление баловня судьбы. Чужая жизнь лишь со стороны выглядит красиво. Но тогда Дэн еще не думал об этом.