– Конечно, я вас помню, миссис Андерсон. Что я могу для вас сделать?

– Я надеялась, что, может быть, вы не откажетесь рассказать мне, как идет расследование?

– Прошу прощения?

– О, это я прошу меня простить за беспокойство, но я не могу найти карточку, которую оставил мне тот адвокат, который ко мне приходил.

– К вам приходил адвокат?

– Он сказал, что разбирает кое-какие старые дела и разговаривает со свидетелями.

Картинка начинала проясняться.

– Миссис Андерсон, я уверен, что адвоката наняли родственники Герхардта. Ничего необычного. Его либо выпускают на поруки, и родственники хотят разыскать что-нибудь, что ему поможет, либо он сам готовится подать еще одно прошение о пересмотре его дела. Вам не о чем беспокоиться. Если мистера Герхардта когда-нибудь выпустят, мы сразу дадим вам знать.

– Просто я все еще думаю о той страшной ночи, – сказала она.

– Вам не о чем волноваться, – повторил Ноласко. – И еще, миссис Андерсон, вы имеете полное право не разговаривать с теми, кто к вам приходит, если это вас расстраивает. Закон не принуждает вас отвечать на их расспросы, и морального обязательства у вас перед ними тоже нет. Так что если этот адвокат начнет снова давить на вас…

– А он и не давил, наоборот, он был очень милым. Просто я заложила куда-то его карточку. Хотя, может, он мне ее и не давал. Я сейчас все забываю. Извините, что вас побеспокоила.

– Нет проблем. – Ноласко уже хотел было повесить трубку, но передумал и сказал: – Миссис Андерсон, если хотите, я наведу для вас справки – сделаю пару звонков, выясню, что происходит, и перезвоню вам.

– Буду вам очень обязана.

– Нет проблем. – Он взял ручку, нашел клочок бумаги и приготовился записывать. – А вы, случайно, не запомнили имя того адвоката?

– Запомнила. Его зовут Дэн. Дэн О’Лири.

* * *

«Железная Кость» оказалась популярным местом. Мужчины и женщины играли в бильярд и настольный шаффлборд[33]. Другие болтали, смотрели игру НБА по большому плоскому телевизору или сидели в кабинах и уминали обычную для пабов еду. Дэн перехватил взгляд женщины, которая одна сидела в кабинке в заднем ряду, стена за ее спиной сплошь была увешана номерными знаками со всех штатов Америки.

– Селеста Бингам? – спросил он, подходя к столу.

Женщина кивнула, но не встала. Когда Дэн представился, она протянула ему руку через стол. Дэн догадался, что Бингам лет тридцать с небольшим: столько же было бы сейчас Стинсон, будь она жива. Несмотря на замученный вид – надо полагать, ребенок-футболист вытягивал из нее все силы, – она была все еще красива. Рыжие волосы собраны в хвост – видно, что на скорую руку, возле глаз заметны «гусиные лапки». Ни следа косметики на лице, и также никаких украшений, кроме обручального кольца, вполне скромного.

Дэн снял пиджак, и появилась официантка. Он заказал себе пива и посмотрел на Бингам, которая сидела, обхватив обеими ладонями стакан с водой, хотя, судя по всему, что-нибудь покрепче ей бы сейчас не помешало.

– Могу я купить вам что-нибудь выпить?

Бингам помотала головой:

– Нет, я только воду.

Официантка ушла. Дэн скользнул в кабинку. Из динамиков под потолком лилась музыка, золотой рок 80-х – Стив Перри из Journey пел Don’t Stop Believin’, главную песню их школьного выпускного, насколько помнил Дэн.

– Когда вам нужно забирать сына?

Бингам взглянула на часы.

– У меня есть еще минут сорок пять. – Ее взгляд скользнул по посетителям бара и снова остановился на нем. – Вы говорили, это как-то связано с Бет?

– Вы хорошо ее знали?

– Мы еще в школе были с ней лучшими подругами.

– Мне жаль, что с ней такое случилось.

– На кого вы работаете, мистер О’Лири?

– Зовите меня просто Дэн. Мне жаль, но я не могу открыть вам имя моего клиента. Пока, – сказал он. – Могу лишь сказать, что я изучаю материалы ее дела и пытаюсь кое-что выяснить. Например, я заметил, что полицейские детективы так больше и не обратились к вам.

Бингам покачала головой. Ее ладони все так же оплетали стакан с холодной водой, большие пальцы рисовали дорожки на запотевшем стекле.

– Нет, так и не обратились.

– А у вас была информация, которой вы хотели поделиться с ними?

Бингам начала отвечать, но остановилась, когда официантка принесла Дэну пиво. Положила на стол кружок подстаканника, затем поставила на него бокал.

– Что-нибудь из еды? – спросила она.

– Думаю, не стоит, – сказал Дэн, хотя у него живот подводило от голода – он с завтрака ничего не ел. Бингам дождалась, пока официантка уйдет.

– Мне нельзя ни во что впутываться, – сказала она. – В смысле, я не могу выступать свидетелем в суде, не могу давать показания, ничего такого.

– Хорошо.

– Я хочу сказать, что если все это далеко зайдет и вы пойдете с этим в суд, то я не… не буду свидетелем.

– Договорились. Просто расскажите мне то, что вы хотели тогда сказать полиции.

Бингам откинулась на спинку кожаного дивана и положила обе ладони на стол. Заговорив, она начала ковырять ногти и кутикулу вокруг них.

– Мы с мужем владеем издательской и маркетинговой компанией в городе. Много помогаем церкви и школам вокруг. Мой муж – епископ церкви мормонов. Вы знаете, кто такие мормоны?

Дэн улыбнулся.

– Некоторое представление имею.

Бингам не улыбалась.

– Я была католичкой до обращения. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Думаю, что да, – сказал Дэн. – Вы обратились в веру мормонов, когда вышли замуж.

– Не когда вышла, а чтобы выйти. Дейл никогда не женился бы на женщине, которая не принадлежит к церкви мормонов. Семья бы не позволила. Он ничего не знает о том, что я вам сейчас расскажу. Он… не должен… узнать. – Она обернулась, словно желая убедиться, что пара в соседней кабине не подслушивает. Затем вздохнула, словно восстанавливая внутреннее равновесие. – Извините, это так…

– Не спешите, – сказал Дэн, понимая, почему Бингам выбрала для разговора именно бар. Просто здесь у нее было меньше всего шансов столкнуться с кем-нибудь из своей общины.

Бингам поднесла к губам стакан воды со льдом, сделала глоток и снова поставила его на стол.

– Я уже сказала, что мы с Бет были близкими подругами в школе. Мы с ней и еще одна девчонка постоянно где-то тусовались. В колледж ни одна из нас не поступила. После школы я стала работать секретарем, Бет пошла счетоводом на склад. Мы по-прежнему бывали в разных компаниях, почти каждый вечер.