Ванпельт снова взялась за чашку, но опустила, не донеся до рта.

– Насколько эта информация надежна?

– Неопровержима. Все, что тебе нужно будет сделать, – это позвонить в пару мест. – Он пододвинул ей через стол листок бумаги. – Начни вот с этого. Это номер архива штата.

– И что я им скажу?

– Попросишь выдать тебе документ. Номер дела написан под номером телефона.

– Они не дадут мне файл без специального запроса.

– Они и по запросу тебе его не дадут, потому что документов нет на месте. Спроси, кто в последний раз делал запрос на них и когда.

– А что это за документ?

Ноласко откинулся на спинку стула.

– А теперь доставай ручку и блокнот и записывай.

Ванпельт медленно опустила руку в сумочку и вытащила оттуда ручку, но не блокнот. Вместо блокнота взяла со стола салфетку.

– Девять лет назад в Северном Сиэтле жила молодая женщина по имени Бет Стинсон, – начал Джонни. – Как-то раз она вызвала из компании «Рото-Рутерс» мастера, чтобы прочистить засорившийся слив в ванной. Мастером оказался Уэйн Герхардт. Он пришел, прочистил слив, а поздно вечером вернулся и убил хозяйку. Свидетельница видела, как он выходил из дома Стинсон рано утром. В доме повсюду были его отпечатки и следы его ДНК. Алиби у него не было, он сознался в убийстве и получил срок – двадцать пять лет.

– А что тут могло заинтересовать Кроссуайт?

– Это уж ты сама узнавай.

– А почему не ты?

– Потому что она делает это за моей спиной, значит, не хочет, чтобы я узнал, и вряд ли даст мне прямой ответ. Скажу тебе вот еще что: она работает в паре с тем самым адвокатом, который представлял Эдмунда Хауса. Он уже поговорил со свидетельницей и посетил Герхардта в Уолла-Уолла.

– Дэн О’Лири, – сказала Ванпельт с улыбкой – она хорошо помнила адвоката. Черкнув еще что-то на салфетке, она положила ручку, откинулась на спинку стула и стала изучать Ноласко с насмешливым взглядом. – А ты, похоже, встревожен.

– Зол как черт, если сказать точнее.

Ванпельт ухмыльнулась. Вид у нее стал прямо-таки ликующий.

– Это было твое дело. – Ноласко не ответил. И она продолжила: – Что, интересно, надеется вытащить из него Кроссуайт?

– Думаю, что это ее способ доставить мне неприятности, отомстить за все былые несправедливости и обиды, которые я ей якобы причинил.

– Доставить тебе неприятности? – Брови журналистки поехали наверх. – Ты же говоришь, что у тебя была свидетельница, ДНК и признание обвиняемого. Чем она может тебе в таком случае насолить? – Она сделала паузу. – Неужели тот парень был невиновен?

– Конечно, нет.

– Тогда о чем ты так беспокоишься?

– Говорю тебе, я не беспокоюсь. Я злюсь.

– А кажется, что беспокоишься.

– Слушай, я только что бросил тебе кость. Тебе она не нужна – я позвоню другому.

– Кому другому?

– Думаешь, из этого не получится интересной теледрамы?

Ванпельт фыркнула:

– Даже не знаю, Джонни. Если Кроссуайт попрут из полиции, я потеряю мои лучшие сюжеты.

– Тебе не нужна Кроссуайт, чтобы сделать карьеру. С этим помогу тебе я.

– Как?

– У меня есть еще кое-какие наработки, поважнее того, что я тебе рассказал, – заявил Ноласко. – Но ты их пока не получишь. – Пусть Трейси Кроссуайт решила насолить ему, но и он в долгу не останется.

– Что такое? – спросила Ванпельт.

– Один из главных подозреваемых по делу Ковбоя завалил полиграф.

– Кто?

– А вот это, как я уже говорил, тебе еще рано знать.

* * *

Трейси подъехала к обочине и стала рассматривать дом, ничем не отличающийся от многих других домов Центрального района. Два этажа, узкое крыльцо фасада, из-за покатого двора казалось, будто дом нависает над улицей. Трейси поднялась по деревянным ступенькам и постучала в красную дверь. Миг – и она уже смотрела сверху вниз на малыша с мордашкой херувима, в синей пижаме с красными баскетбольными мячами. На вид ему было семь-восемь.

– Здравствуйте, – сказал он. – Резиденция Скоттов, чем могу помочь?

Это вызвало у нее улыбку.

– Да, мне нужна помощь. Твоя мама дома?

Трейси совсем не узнала бы женщину, которая вдруг появилась на пороге, если бы не голос.

– Почему вы не в постели, молодой человек? И что я говорила вам насчет дверей и незнакомцев?

– Это же леди.

– А ты с ней знаком? – спросила Шерис, уперев руки в бедра. – А? Ты ее знаешь?

Мальчик покачал головой.

– Значит, она незнакомка.

Мальчик лукаво усмехнулся, сверкнув дыркой на месте двух передних зубов. Трейси не сомневалась – хлопот с ним не оберешься.

– Может быть, ты кого-нибудь ждешь? – продолжала мать.

Он снова помотал головой.

– Тогда забирайся-ка по лестнице наверх – и в постель.

– До свидания, незнакомая леди. – Мальчишка шмыгнул матери под руку и затопотал вверх по крытым ковровой дорожкой ступеням.

Шерис не могла скрыть улыбки.

– Входите. – Длинные локоны обрамляли лицо, смягчая внешность. На тот же эффект работали прилегающая белая рубашка с длинными рукавами и черные легинсы.

– Пари держу, этот парнишка заставляет вас побегать, – сказала Трейси.

– Это мой билет в рай, – ответила Шерис. – Если мне удастся уберечь его от беды, то меня назначат святой, это точно.

Женщина постарше, очень похожая на Шерис, появилась откуда-то из глубины дома и остановилась у лестницы, положив руку на перила.

– Здравствуйте, – сказала ей Трейси.

– Вы детектив, я видела вас по телевизору.

– Да.

– Когда вы его поймаете, этого типа?

– Надеюсь, что скоро. Мы очень стараемся.

Женщина поглядела на Трейси с недоверием.

– Это я тоже слышала по телевизору, пару дней назад.

– Ти Джей сбежал из постели, мама, – сказала Шерис. – Ты справишься?

В синих джинсах и толстовке с капюшоном мать Шерис выглядела ненамного старше Трейси.

– Справлюсь ли я? Да, думаю, что справлюсь. – Она начала подниматься вверх по лестнице, остановилась, повернулась и посмотрела на Кроссуайт. – Приятно было встретиться.

– Мне также.

Шерис дождалась, когда мать поднимется на самый верх и скроется в одной из спален.

– Прошу прощения.

– Ничего страшного.