Шульгин, метнувшийся от первого выстрела под дувал, заметил, как задымилось пылью место, где он только что стоял.

Матиевский потерял шапку и с удивлением оглядывался вокруг. Шапку отбросило метров за пять. В грязном меху дымилась черная рваная дырочка.

— Знакомство состоялось, — тихо проворчал Матиевский. — Только я обычно сам шапку снимаю.

Все прижались к дувалам, настороженно осматриваясь по сторонам.

Матиевский теребил в руках пострадавшую шапку:

— Испортил вещь, подлец. Теперь будет продувать.

Богунов хмыкнул:

— Не беда, Серега. У тебя там нечего продувать…

Шульгин хмуро кусал губы:

— Шутки в сторону… Прекращайте трепаться. Лучше думайте… Всего три выстрела Между прочим, предельно точных. Неопытных бойцов он положил бы наверняка Скорее всего, перед нами матерая зверюга. Следуем дальше, ребята. Надо гнать духа к Булочке. Через несколько дворов кишлак заканчивается.

Солдаты ящерицами расползлись по сторонам. Снова замелькали дувалы, цветастые тряпицы на шестах, лепешки сухого помета под ногами. Матиевский замахал рукой:

— Все-е! Теперь попалась сволочь… Засек я его, — снайпер ткнул пальцем в сторону одного из домов. — Забежал вон в тот дом, паршивец. Только что… И, между прочим, без оружия…

Богунов недоверчиво потянул носом:

— Как это без оружия? Не может быть? Что он из пальца стрелял?

— Хрен его знает…

Шульгин вышел на связь.

— «Метель», я, «Метель-один». Афганец зашел в дом на краю кишлака. Обкладываю его.

Орлов отозвался немедленно:

— «Метель-один». Я наблюдаю сверху. Все правильно. Афганец в этом доме. Вокруг все спокойно. В кишлаке движения нет. Булочка уже рядом с вами. Он прикрывает вас с восточной стороны.

Булочка тоже вышел в эфир:

— «Черпак» на связи. Приказ понял. Замполит, вы у меня уже в секторе обстрела. Прикрываю…

Шульгин погладил цевье автомата.

Удобнее перехватил оружие.

— Ну, все, хлопцы. Нас прикрывает Булочка. Матиевскому приказываю держать на прицеле двор. Богунов пойдет первым. Я прикрываю сержанту спину. Проходим челноком из комнаты в комнату. Обстреливать комнаты не будем. Обойдемся без стрельбы. Вперед, сержант!

— Есть вперед, — бросил сержант через плечо. — Я пошел. Нервных просим не волноваться.

Богунов легко перепрыгнул через дувал. На ходу передернул затвор. Бросил палец на спусковой крючок. Обычно внутри афганских дворов, штурмующие солдаты заранее обстреливали каждое встречное помещение двумя-тремя короткими очередями. Иногда даже посылали вперед себя гранату с сорванным кольцом. Но Шульгин решил взять наблюдателя живым, и солдаты поняли его решение.

Богунов выдвинулся вперед вдоль глинобитной стены. Вынырнул с правой стороны от входа. Обтер плечами пыль со стены.

«Дом вроде жилой. Хлебом пахнет. Навозом, — мысли Богунова растекались в стороны. — Грязно вокруг. Вляпался уже куда-то».

Шульгин неслышно скользил за ним следом, сдерживая дыхание.

Добравшись до дверного проема, Богунов замер, пригнулся.

«Ужом скользну. Наискосок. Если дух стреляный и с оружием, то встречным выстрелом будет бить в грудь. А я немножко присяду. Нырну под очередь. И уж тогда нарисую ему десятку в лоб».

Поправил бронежилет. Прикрыл автоматом грудь. Вжал голову в плечи.

«Давай, браток. Пошла дорога под уклон».

Сжавшись в комок, нырнул в провал дома. Проскользнул тенью. Наискосок. Тут же присел. Очертил автоматом полукруг. Комната была пуста.

«Понятно. Нас не встречают с объятьями. Здороваться не с кем».

Сзади за спиной сержанта скользящим движением зашел Шульгин. Прижался к стене рядом с дверью.

Посреди комнаты лежала кошма. Изношенный войлок. В углу стоял пыльный деревянный сундук. Дверца была отодвинута в сторону. В глубине блестели чайные чашки.

«Китайский сервиз. С золотой каемочкой. Дефицитная штучка».

Богунов скосил глазами в сторону.

«Тихо и спокойно. Радио не играет. Вода в кране не бежит. Только вот песок на уши сыплется».

Действительно, песка в афганском жилище было много. Пол афганского дома был земляной. Стены, неровно замазанные тонким слоем белой глины, осыпались местами. Старый деревянный сундук стоял в углу единственной роскошью.

Шульгин махнул Богунову автоматом. Что-то беззвучно прошептал.

Богунов понимающе шевельнул бровями:

«Понимаю, товарищ лейтенант. Не в гости пришли. Нам вообще по инструкции запрещено по чужим домам шастать. Нам по инструкции следует постучать и вежливо попросить: „Граждане «духи», выйдите на воздух. Повоюем в чистом поле“».

Богунов кивнул Шульгину головой.

«Неувязочки с инструкциями. Прошу прощения. Пройдем в спальную».

Богунов подобрался к следующей двери. Кошачьим движением скользнул в нее и тут же ушел в сторону. Шульгин прикрыл его со спины.

«Тут у них типа спальни. Опять грязная кошма, подушки, половики. Пылища…».

Богунов скользнул глазами по сумрачной комнате с низкими потолками.

«Одеяла, как будто цыганские. Из цветных лоскутков. Подушечек многовато. Под голову, под локоток. Нижнее белье отсутствует. Не носят они под штанами тряпок. Пойдем дальше».

В следующей комнате было темно и прохладно. Около стен стояли лари. Лежал кожаный бурдюк, заткнутый пробкой. Пахло зерном. Посреди из глины от самой земли возвышались гигантские глиняные кувшины, прикрытые деревянными крышками.

«Это что у них? Глиняные кадушки? Для капусты, что ли? Или для хранения зерна? А комнатка, между прочим, последняя…»

Богунов напрягся. Махнул Шульгину рукой. Ткнул пальцем в лари и глиняные пирамиды.

«Если „дух“ здесь, то прячется, голубчик, в каком-нибудь из этих горшков».

Шульгин понимающе двинул бровями. Поднял автомат повыше. Взял под прицел кувшины. Кивнул головой.

«Ну, что ж. Придется шарить по горшкам. Нарушать, так нарушать».

Богунов подошел к одному из глиняных горшков. Сорвал крышку. Положил ее на место. Пошел дальше. Лари тоже оказались пустыми. Сорвал крышку с другого гигантского горшка. И тут же отскочил в сторону и закричал во весь голос…

— Все!.. Хэндэ хох… По-одъем, говорю… Руки вверх! Стэнда-ап, по-русски сказано, — голос сержанта прозвучал яростно.

Словно хлестко выпрямилась сжатая пружина.

Богунов пнул глиняную пирамиду ногой.

Осыпалась с горбатых боков пыль, с грохотом упали черепки.