— Уговорю. Я мастер на уговоры. Все будет нормально, сестренка. Тут, Володя, две кинодивы хотят с тобой познакомиться.

— Да мы знакомы, — Володя повернулся к девушкам.

Тут из дверей детской выскочили Настя, Егор и Никитка. Они бросились к пришедшему, и Настя первая обняла отца, Егор схватил его за руку здоровой рукой, а Никита стал отвоевывать у сестры его ноги. Начался визг и крики.

— Опять деретесь, — Володя попытался утихомирить их, но вышло еще хуже.

— Они без тебя просто ангелы, — со вздохом поднялся Виктор.

— Значит, мне не следует приходить домой, — Володя поднял на руки младшего. — А, Ник? Так что ли?

Насте не понравилось, что ноги Никиты упираются в ее плечи, и она дернула их. Егор обнял Володю за спину, и тому пришлось пойти с ними в детскую, которую Максим великодушно уступил младшему поколению мальчишек, а Настя спала с Диной.

Оттуда Володя прошел в кухню и, услышав это, Алина тоже пошла за ним. Но и там под ногами отца крутилась Настя, мешались Егор и Никита.

— Дети, — голосом диктора объявила Алина. — Кто хочет заработать 100 баксов?

— Я!

— Я!

— Никто, — осек детей Володя. — Что это за заработок?

— Я просто хотела устроить конкурс.

— Устраивайте в Останкино. Ну-ка, ребята, живо в свои комнаты. Марш. Егор, забери Никиту.

Дети ушли после некоторых уговоров.

— Не обижайтесь, Володя, я хотела сделать то же самое, только в игре.

— Что, опять маскарад устраивать?

— Все еще не остыли? Не сердитесь, пожалуйста, — Алина положила руку на рукав его рубашки и так мягко, что почти не коснулась кожи. — Я не хотела вас обидеть. Я даже не знала, что вы будете там проходить. А вы что, подумали, что специально для вас я силки по городу расставляю?

— Ничего я не подумал. Я просто хочу есть.

— Тогда разрешите за вами поухаживать?

— Обойдусь.

— Это вы так говорите. Просто, за вами верно никто никогда не ухаживал? Правда?

— Правда.

— Вы много потеряли.

— Ничего. Выжил.

Алина рассмеялась и, видя, что он взял из хлебницы батон, открыла холодильник.

— Вы любите бутерброды с сыром, мясом или колбасой?

— Что есть под руками.

— Да тут все есть. Вам, наверное, поплотнее?

Володя сам заглянул в холодильник, достал буженину, масло, кетчуп и зеленый лук.

Алина взялась за чайник.

— Вы будете чай или кофе?

— Все равно.

— Тогда — кофе.

Алина быстро налила в чайник воды и зажгла под ним газовую конфорку, потом открыла полку, ища баночку с кофе.

— Возьмите «Нескафе».

— Но это же растворимый.

— Зато быстро.

— А я хотела блеснуть перед вами своим мастерством заваривать кофе. По-турецки.

— Обойдусь.

— Почему вы такой грубый?

— Разве?

— Ну да. Вы же меня даже обматерили.

— Мне извиниться?

— Да не мешало бы.

Володя, делавший бутерброды, выпрямился и посмотрел на девушку сверху вниз.

— Вы так и собираетесь здесь торчать?

— Ну да. Я же пришла за вами ухаживать.

— Может все же уйдете? Дадите мне спокойно поесть? Мне скоро снова на работу.

— Не думала, что я могу испортить мужчине аппетит.

— Мне вы уже испортили.

— Или нагнала другой?

— Мне вас выкинуть из кухни, или сами уберетесь?

— Я поняла.

— Что?

— Вы — женоненавистник.

— Ладно, хорошо. Пусть так. Только уйдите.

— Дайте-ка, я угадаю. Вас обидела ваша любимая женщина?

— Черт побери. У меня не было и нет любимой женщины. Идите.

— А ваши дети? Есть же у них мать.

— Конечно, есть. Я с ней развелся.

— Ну, я же говорила, — Алина демонстративно села на кухонную табуретку. — Вам накрыть стол в столовой?

— Спасибо, не стоит.

— Значит, будете есть в кухне?

— Да.

— Я, пожалуй попью с вами кофе. А может, съем сэндвич. Видите, на какие жертвы я иду ради вас.

— Какие?

— А лишний вес? Я и так уже у вас объелась.

— Так идите в гостиную.

— Нет уж. Я составлю вам компанию. Не могу же я допустить, чтобы вы ужинали в одиночестве.

— Шли бы вы.

— Куда?

— Понятия не имею.

— Когда узнаете, скажите, — и Алина принялась накладывать ложкой кофе, сахар, а себе — и сухие славки.

Володя старался не глядеть на нее. Он сел за стол и, взяв один из приготовленных бутербродов, начал есть, не чувствуя ни вкуса, ни голода. Залпом выпив поставленную перед ним чашку черного кофе, он поднялся и вышел, захватив из гостиной спортивную сумку, прошел в свою комнату, начал собирать вещи.

— На долго? — спросила Валя, останавливаясь на пороге.

— Не знаю. Как получится.

— Вот, Володя, деньги, — она расстегнула боковой карман сумки и положила туда толстую пачку российских.

— Спасибо.

— Будь осторожнее, Володя.

— Постараюсь. Все будет нормально, — Володя обернулся и улыбнулся женщине. Улыбка у него получилась кислой и печальной. — Ты только больше не болей, ладно?

— Ладно. Если бы это от меня зависело.

В комнату вошел Виктор и сзади обнял жену.

— Звони почаще, братишка, — сказал он. — А что с той? Ты не теряйся, парень, раз само идет в руки.

Валя укоризненно посмотрела на мужа, а Володя сказал:

— Мне пора. Пока, ребята.

— Пока.

— Счастливо.

Алина стояла в коридоре, когда Володя вышел из комнаты.

— Вы куда-то собрались? — спросила она, следя, как Володя прошел в прихожую.

— В командировку, — буркнул Виктор, и Алина поспешила за Володей.

— Вы меня не отвезете?

— Нет.

— Здорово. Настоящий джентльмен не должен так отвечать. Разве вы не читали кодекс чести настоящего джентльмена?

— Я не джентльмен, я — опер.

— Тем более. Вы — русский офицер.