Прошло около часа, и Бериш не вымолвил ни слова. Лишь беспокойно расхаживал по комнате, время от времени выглядывая из окна. Мила подошла к нему.

– Как вы познакомились? – кивнула она на эксперта.

– Он работал на программу защиты, помогал скрывать свидетелей от тех, кому было бы выгодно заставить их замолчать.

Мила не стала расспрашивать дальше, полагая, что Бериш не вправе разглашать информацию. А может, она сама не хотела знать всей правды. Ее до сих пор смущало то, что она недавно увидела: Бериш просовывает в карман эксперта какой-то подозрительный конверт. В памяти всплыли слова Джоанны Шаттон, относящиеся к Беришу, хотя и неявно: «Один из спецагентов повел себя недостойно в ходе другого скользкого дела… За крупную сумму он позволил убежать раскаявшемуся преступнику, которого должен был защищать, но при этом не спускать с него глаз».

Консультация эксперта вряд ли стоила дешево. Но главное, откуда у спецагента дома столько наличности?

Потом перестук клавиш внезапно прекратился. Человек без имени был готов дать ответ:

– Его зовут Майкл Иванович. Он пропал без вести в возрасте шести лет.

Алисе столько же, сразу подумала Мила. Невероятно, как близко касаются ее исчезновения детей с тех пор, как у нее самой есть дочь.

– Тогда пришли к выводу, что его похитил маньяк, – продолжал эксперт. – Если речь в самом деле идет о том же самом человеке, сейчас ему примерно двадцать шесть лет.

Мила взглянула на Бериша:

– Он исчез примерно в то же время, что и другие «неспящие».

– Если тогда мы не включили его в число первых жертв Кайруса, значит в его деле не отмечалась такая деталь, как снотворное.

Семь человек, исчезнувшие в небытии, плюс Сильвия, свидетельница. Но имелся и девятый пропавший.

– Где он был все это время? – спросила Мила.

– Не могу сказать, – отвечал эксперт. – Но знаю определенно: его следы появились в Сети неделю назад. Будто бы он «виртуально» вернулся.

– Хотя о снотворном ничего не говорится, мне это не кажется совпадением, а тебе? – вскинулся Бериш. – По-моему, это он.

Мила была того же мнения.

– Но как нам его найти?

– Следы, о которых я говорил, на это не указывают. Иванович позвонил в телефонную компанию, чтобы возобновить сотовую связь, и назвал имя и фамилию. Сделал то же самое, открывая счет онлайн. Но адреса не совпадают, а это значит, что он просто хотел оставить послание в эфире, надеясь, что кто-то его получит. Майкл хочет, чтобы вы знали, кто он такой, но в то же самое время не хочет, чтобы его нашли.

Потому что ему нужно выполнить задание, подумала Мила. Он должен кого-нибудь убить.

– И что же нам делать? – спросил Бериш.

– У меня есть для тебя ответ, – улыбнулся компьютерный маг. – Из старой, еще детской медицинской карты следует, что у Майкла Ивановича врожденная довольно редкая аномалия, известная под названием полный Situs inversus.

– И что это значит? – спросила Мила.

– То, что все его органы расположены в обратном порядке: сердце справа, печень слева и так далее, – разъяснил Бериш.

Агент полиции никогда не слышала ни о чем подобном.

– И как нам использовать эту информацию?

– Субъекты с Situs inversus – в девяносто пяти процентах случаев – страдают сердечными патологиями. И находятся под наблюдением врачей, – заключил компьютерный гений.

Беришу это показалось превосходной идеей.

– Мы должны искать не имя, а аномалию. И если даже эти годы он жил по подложным документам, мы проследим за его передвижениями, установив, где и у кого он лечился.

– Не так все просто, – умерил информатик его энтузиазм. – В Сети нет ни одной медкарты, где описывался бы Situs inversus у молодого человека двадцати шести лет.

– Как это возможно? – удивился Бериш.

– Наверное, все это время Майкл Иванович обращался не в больницы, а к врачам общей практики или к специалистам. Чтобы выяснить, к кому именно, понадобится время.

Бериш вздохнул:

– Все дело в том, что у нас нет времени.

Коротышка поднял руки:

– Сожалею, но в данный момент больше ничем не могу помочь.

– Ладно, – вмешалась Мила, обращаясь к спецагенту. – Не стоит отчаиваться. Уверена, если мы дадим ему время поработать, он нароет нам что-нибудь о нашем Майкле.

Бериш хотел бы на это надеяться.

– Хорошо, попробуем. А пока чем займемся?

Мила посмотрела на часы:

– У меня назначена встреча.

46

Когда Алиса впервые спросила о своем отце, ей было где-то четыре года.

Вопрос, однако, уже давно назревал у нее в уме. Как это часто бывает с детьми, она его ставила не прямо, а окольным путем – в поступках, в оговорках. С какого-то момента Алиса, рисуя свою семью, стала включать в нее персонаж, о котором ей никто никогда не говорил. Кто знает, когда она осознала, что у нее есть и второй родитель. Наверняка сопоставляла себя со сверстниками или вслушивалась в то, что Инес рассказывала о своем муже, ее дедушке. Если у Милы был отец, значит и у нее должен быть? Так или иначе, первый вопрос, который она задала в этой связи, звучал своего рода компромиссом:

– Сколько лет моему папе?

Способ ходить вокруг да около, не теряя из виду основную цель.

Немного спустя Алиса вернулась к теме, на этот раз спросив, какой у папы рост. Будто от точности этих сведений зависит ее судьба. Потом вопросы последовали один за другим. Какого цвета у него глаза, какой размер обуви он носит, какое блюдо предпочитает.

Словно бы деталь за деталью Алиса пыталась выстроить образ отца.

Кропотливый, изматывающий труд, особенно для ребенка: Мила отдавала себе в этом отчет. Инес начала намекать, что, может быть, лучше, чтобы отец и дочь встретились. Мила все откладывала, дожидаясь подходящего момента. Хотя сама не знала, как определить его, этот момент. Когда ночью Инес вернулась к теме, Мила согласилась без колебаний, будто и не было никаких споров. После всего, что случилось, – вторжение в дом, паника, расстройство – Мила чувствовала свою перед Алисой вину. Вряд ли она сама – хорошая мать, но это не мешает девочке быть замечательной дочерью.

А замечательная дочь должна навестить своего папу.

Кроме того, события последней недели неизбежно привели ее назад, к тем дням, когда все они ловили Подсказчика. Уже не казалось, что удовлетворить просьбу девочки абсолютно невозможно. Может, ей предназначено свести счеты с прошлым. А может, Алиса пытается ей поведать, что нельзя закрывать глаза на причиненное зло.

Дорога под ласковой сенью древесных крон взбиралась на холмы.