Нестор шел к сыну, и путь его был усыпан ответами. Вопросов не осталось. Не было плохого и хорошего. Все снова стало всем и вернулось на круги своя. Плохо не пустить в дом друга, хорошо не пустить в дом врага. Держать потолок на своих плечах – должно. В этом и заключена Великая Ответственность, осознать которую до самых глубин могут только Драконы. Кто им судья, кроме них самих?

Этим же, которыми был набит мертвый дом, судьей сегодня был Нестор. И не было причин задумываться над приговорами и рассматривать обстоятельства дел. Не было причин сомневаться в основаниях и уровне своей компетенции. Виновен. Ты виновен – в окно. Ты виновен – и грудная клетка трещит в объятии могучих колец. Вы виновны – на части под острыми мечами… Все, кто представляют угрозу; все, что представляет угрозу. Быть добрым можно только с добрыми. Со злыми приходится быть злым. Вот он закон всеобщего равновесия. Зло порождает зло? Да, порождает. И так должно, поскольку самым светлым, самым сияющим добром не выбелить эту сажу, не отмыть липкий коричневый мазут с белотканных рубах. Виновны, потому как я так решил. Я – Наг Четвертого дна, единственный в этом доме, кто имеет право решать, кто имеет право карать и миловать. Но миловать сегодня нет желания: так говорит мне Справедливость, которая зелеными искрами горит в моих глазах.

Нестор ворвался в крайнюю комнату влево по коридору на пятом этаже. Где-то совсем рядом все еще продолжали уборку девушки в алых кимоно. Антон сидел на стуле и с испугом смотрел на Германа. Герман сжимал в руках боевой черный нож длиной в полторы ладони и с тревогой смотрел в проем двери, ведущей в коридор. Нестора Герман видеть не мог. Вот и ладненько…

Кроме Германа и Антона в комнате присутствовали еще трое бойцов. В руках они сжимали штурмовые винтовки М-16, без прикладов, без глушителей, но с установленной оптикой. Двое бойцов нервными фигурами переминались в глубине комнаты, вблизи окон; третий – ближе к двери. Но в оконные проемы они уже не смотрели, цели не «пасли». Они, как и Герман, с тревогой следили за дверным проемом в коридор.

И был в комнате еще кое-кто. Или кое-что. На равном удалении от стен, в центре помещения, расправив золотой капюшон, на могучем хвосте стоял желтый Наг. Вернее, Нестор вначале принял эту статую змея за настоящего Нага. В памяти даже возникли опасения Кира по поводу двойной игры кого-то из сотрудников Конторы. Однако не было в помещении живого перевоплощенного Нага, а была латунная, сияющая, как чищеный самовар, фигура змея, с рубиновыми, цвета вина, налитыми глазами – змеиными, не человеческими, как у истинных Нагов, с высунутым раздвоенным языком и обнажёнными клыками. «Медный змей». Мощнейший стационарный Block-Gun, позволяющий глушить естество Нагов в радиусе более десяти километров. Оружие массового поражения. Или массового сдерживания.

Как только в коридоре затихли звуки борьбы, вооруженные люди в комнате насторожились. Ближайший к дверному проему боец вопросительно глянул на Германа – пойти проверить? Герман отрицательно покачал головой и сделал шаг к Антону.

Нестор медленно, тихо вполз в комнату. В проеме двери возникли Соня и Фея. Теперь красного цвета в них прибавилось: лезвия и цубы мечей измазаны кровью, да и сами девушки были раскрасневшиеся, как фитнес-леди после сеанса пилатоса. Они было метнулись «снимать» бойцов, но Нестор остановил их.

– Не при ребенке, – пристыдил змей девушек. – Придержите его, чтобы не упал со стула. Потом берите ближайших двоих.

Соня и Фея вытерли мечи о красный сатин кимоно, почти синхронными движениями спрятали их в ножны и быстро переместились к стулу, на котором, съёжившись, сидел и тихо хныкал Антон. Нестор «спел» колыбельную – мальчик клюнул носом и провалился в сон. Одновременно он завалился на бок и через несколько секунд уже посапывал на руках у Сони. Как только крен четко обозначился и не осталось сомнений, в какую сторону «уснет» ребенок, свободная воительница, Фея, выхватила катану и в два удара обезвредила ближайших бойцов, оставив одного без головы, а второго без руки, на которой покоилась штурмовая винтовка. Потом быстро добила орущего от боли городского мага ударом в сердце, повернув лезвие так, чтобы оно вошло меж ребер грудной клетки.

Нестор в этот момент уже впился клыками в руку третьего, одновременно замкнув хвост в кольцо на его шее. Герман метнулся к Антону, но было уже поздно. Соня положила спящего ребенка на бетонные плиты перекрытия и застыла, невидимая для Германа, направив в его сторону лезвие катаны, рукоять которой зафиксировала двуручным хватом, уперев в бедро. Герман налетел на невидимое препятствие и замер, как жук, приколотый булавкой к красному атласу в колеоптерологической коллекции. Он еще шевелил лапками, несколько раз резанул ножом перед собой, но лезвие длинного меча делало Соню недосягаемой для короткомерного холодного оружия. Девушка легко и ловко отстранялась от черной стали.

Последние три числа были стерты с доски. Герман никаким числом обозначен не был – его показатель селфи на порядок превышал максимальный стопроцентный рубеж. Он был еще жив, хотя ножом больше не размахивал. Нестор первым делом подтащил «Медного змея» к оконному проему. Агрегат был тяжелым даже для могучего Нага. Перевалил скульптуру, внутри которой были сокрыты новейшие технологические разработки, через невысокий бетонный выступ стены и обрушил «Медного змея» с пятиэтажной высоты.

Тяжелая скульптура ухнула перед парадным входом. Через мгновение с улицы раздались ликующие крики: оперативники Конторы встречали победу. У бронированных автомобилей показались фигурки людей. Часть из сотрудников Раджаса окружила стационарный Block-Gun расширенного действия. Будет, чем заняться специалистам-техникам Седьмого дна. Остальные, держа, на всякий случай, пистолеты наизготовку, втянулись в парадный вход. Внизу послышались отрывистые реплики. Звучали также одиночные добивающие выстрелы, хотя Нестор знал, что живых городских магов в здании не осталось. Но селфиметр был только у него, ребята страховались.

Нестор вернулся к Герману, оплел его тугими кольцами, аккуратно снял с «булавки», а потом вернулся в область человеческих перцепций. Бравые воительницы поступили так же – тоже «проявились». В один момент Герман обнаружил перед собой двух девушек с длинными мечами, в красных кимоно. На теле своем он почувствовал крепкие объятия змеиных колец, а перед глазами узрел клыкастую пасть, разинутую в ядовитой усмешке. Реакция мистера Германа была неожиданной: он засмеялся. Смеялся мистер Герман долго – несколько минут. Нестор терпеливо ждал. Девушки по обе стороны от змея с любопытством наблюдали за этой сценой. Потом Герман вдруг сказал с пародийной точностью голосом Олега Табакова:

– Болван, болван. Бессмертный я, бессмертный. Только кафтан порвал. Теперь и тебе достанется…

Нестору была знакома эта фраза, только он никак не мог вспомнить – откуда она.

– «После дождичка в четверг», – выручила Фея. – Сказка такая, по мотивам Александра Островского. Табаков там Кощея Бессмертного играл. – И Фея тоже попыталась озвучить голосом Табакова:

– Не нравитесь вы мне, ребята. Ну ладно, рассказывайте. – Получилось очень похоже, хотя не так, как у мистера Германа.