– Рассказывайте, – улыбнулся Герман. Сейчас он, как тисками, был сжат оборотами змеиного тела; минуту назад он был пронзен многослойной сталью японского меча. Рот его был кровавым, а потому улыбка вышла сардоническая. Так улыбаются люди в момент гибели. Росло якобы на средиземноморском острове Сардиния такое ядовитое растение – Sardonia herba, Сардонская трава. И люди, умиравшие от ее яда, улыбались против воли, поскольку их лица сводили судороги. Но это все легенды, а вот лицо бессмертного, по его словам, мистера Германа было искажено улыбкой всего в нескольких сантиметрах от змеиной пасти Нестора. Велико было искушение плюнуть в это лицо едким ядом: не умрет, так хоть помучается. Но Нестор сегодня был судьей, не пытающим, но карающим.

– Нечего нам тебе рассказывать, – как-то по-детски обиженно произнесла Соня.

– Как же нечего? – прохрипел Герман. – Например, что за крайности такие у девушки легкого поведения – то Библия в дамской сумочке, то острый меч в горячих руках?

– Нам пора, – сказала Фея Нестору, не обращая внимания на слова мистера Германа. – Твои уже спешат сюда по лестницам. Они не должны нас видеть.

Нестор почему-то знал, что да – не должны видеть. Соня и Фея были призваны им и только им. Им же должны быть отпущены.

– Идите, – позволил змей. – Еще увидимся.

– Обязательно, – подтвердила Соня. – И в самое ближайшее время. Мы нужны друг другу.

Две алые молнии растаяли в коридоре пятого этажа. На лестницах был слышен приближающийся шум. Через несколько мгновений комнату стали заполнять оперативные агенты во главе с Киром. Кир окинул взором комнату: три мертвых бойца в лужах собственной крови; амарантовый Наг, пленивший иерофанта кандалами своих колец; спящий на бетонном полу ребенок.

– Нам тут делать нечего, – сказал Кир «силовикам» Конторы. – Займемся нижними этажами. – А потом обратился к Нестору:

– Я Антона в машину снесу. Там, на заднем сидении, и мягче, и удобнее. Да и не нужно ему просыпаться среди всего этого. Побуду с ним рядом, пока ты здесь закончишь.

Кир бережно поднял ребенка на руки и неспешно понес его к лестнице. Нестор ждал и слушал, как удаляются шаги – все ниже и ниже, потом проследил, как Наставник на улице несет Антона в одну из бронированных машин. Потом повернул змеиную голову к Герману и посмотрел ему в глаза.

– Все это – лишнее, – прохрипел Герман. – Все это – незачем. Вот скажи, ради чего?

Нестор молчал.

– Цели ваши – абстрактны, – не унимался мистер Герман, – понимание мира – ложно, поступки бессмысленны. Чего хотите добиться? Сами хоть понимаете? Вернуть все на круги своя? Зачем?

– Не умеем по-другому, – наконец ответил Нестор.

– Все вы умеете, – мистер Герман скорчил гримасу то ли боли, то ли пренебрежения. Нестор при этих словах вновь задумался об опасениях Наставника по поводу двойного агента. – Все вы можете. Блажь поселилась в ваших змеиных головах. Кто из вас вообще может четко определить, где они, эти пресловутые «круги своя»? Вот кто ты сейчас, малоуважаемый Нестор Иванович? – Нестор только сейчас понял, что его собеседник совершенно не удивлен и не напуган видом змеиной головы величественных масштабов в сантиметрах перед глазами. Если и есть удивление, то лишь касательно самого факта появления, по поводу того, как удалось обойти всесокрушающую мощь «Медного змея». Одно дело – знать о существовании Нагов и противостоять метафорическим силам Раджаса; совсем другое дело – узреть живого Нага воочию. Зреличе для среднестатистического человека, можно сказать, летальное. Мистер Герман видел Нага не в первый раз. Это могло значить, что Наги уже побывали в руках противника – либо в качестве пленников, может, и лабораторных животных, а может, кто-то из Нагов попробовал примерить на себя роль тайного помощника. Вот и Нестор Иванович не остался не узнанным в змеином обличье. Как? По глазам распознал его мистер Герман? Или есть у него распознаватель какой-нибудь, вроде Несторова селфиметра?

– Кто ты сейчас? – настаивал мистер Герман.

– Наг Четвертого дна, – ответил Нестор.

– Нет, Нестор Иванович, – ехидно возразил собеседник. – Ты всего лишь завуч средней школы, учитель высшей категории…

– Это немало, – произнес змей.

– Немало? – поразился Герман. – Немало?! Для кого немало? Для твоей Нины немало? Да она рыдала мне в плечо, жаловалась, какой ты способный, но твердолобый. – При этих словах Нестор почувствовал, как темнота подкатывает к горлу. – Она не говорила так, но имела в виду другое: ты трусливый, Нестор Иванович, ты боишься сделать шаг навстречу счастью. Не своему – счастью своей семьи, Нины, Антона. – Нестор плотнее сжал кольца, Герман теперь уже не говорил – хрипел. – Да нужны ли они тебе? Ты довольствуешься нижайшей социальной функцией, ты на самом дне, Нестор Иванович. Ты – двойка в социальной колоде. Все тебя устраивает, такой важный: ритмы Вселенной стучат в твое сердце, ты ощущаешь амплитуду, по которой раскачивается яблоко Взвеси на ветвях Мирового Дерева, жизнь отдашь, чтобы Взвесь не осела илом. Герой! Живешь в чужом доме, на подачки Кира, на госзарплату. На что уповаешь, горемыка?

– Тебе не понять, – Нестору становилось скучно. Он думал, что делать со своей добычей дальше.

– Куда нам? – прохрипел Герман. – Мы же другого сорта. Мы думаем о личном благополучии, а не о ритме Вселенной. О благе близких и родных, и совсем не принимаем во внимание высокие абстракции, векторы и обобщения. Мы люди, Нестор Иванович. Люди. Мы не забиваем себе голову всякой чушью. Избавься и ты, Нестор Иванович, прочисть голову, выгони тараканов! Будущее, Нестор Иванович! Будущее! Не призрачное будущее какой-то Взвеси, а твое личное будущее. Нина, Антон, – это все не абстракции, Нестор Иванович. Это люди. Близкие тебе, родные люди. Им нужно будущее. Образование сыну, стабильность и уверенность в завтрашнем дне для жены. Все это получишь, все это легко тебе дать. Тебе, семье, вам. Один щелчок пальцев, Нестор Иванович, и ты в тренде. Неограниченные возможности, самые смелые мечты, всеобщее уважение…

– В моей жизни достаточно уважения, – Нестор смотрел на Германа с грустью.

– А чего же не хватает в твоей жизни, Нестор Иванович? Борьбы? Великих свершений? Подвигов? Высшей благородной цели? Есть у нас круизный лайнер, «Флагман». Там живут умные люди. Они всегда в океане, в их мыслях простор, их разум устремляется в такие выси, что куда там вашим Наговым доньям! Проведешь на «Флагмане» две недели, месяц – сколько нужно. Дадут тебе панораму, выроют глубину и систему выстроят. Обретешь ты и цели благородные, и станешь в строй для новых свершений. А может, и возглавишь рати, сам сомкнешь новые ряды, будешь отдавать приказы, вести в бой верных бойцов…

– Верных генеральной доктрине? – спросил Нестор. – Или универсальному эквиваленту?

– А хоть бы и ей! А хоть бы и ему! – прохрипел Герман с вызовом. – Но главное – тебе верных, Нестор Иванович. Иерархия нужна? Будет тебе иерархия – и класс одитинга у сайентологов, и градус масонских лож, и лидерство в партийных структурах, и государственные посты, самые что ни на есть полномочные. И доступ к средствам, Нестор Иванович. Самый широкий доступ к средствам. Не надоел маленький домик в забитом селе? Балбесы твои за партами не надоели? Наглые, не читающие, не думающие? Те, которых ты учишь по учебникам, что написали мы. Которых учишь той истории, что сочинили мы. Пичкаешь их фактами, которые отобрали или создали наши работники, Нестор Иванович. Что можешь один? Нет больше свободной мысли, нет понимания, кончился срок твоей вселенской, ведической мудрости. У каждого своя, маленькая, плосекнькая, зато собственная. Мудрость, – если ее так можно назвать, – пропитанная интернетом, телевидением, кинематографом, искусством и, в том числе, литературой, которые пропитаны нами.