Вооружение германскими орудиями крейсеров «Европа», «Азия» и «Африка», которые представляли собой большие торговые пароходы, закупленные в США, первоначально должно было произойти в океане у берегов США, вне территориальных вод. Пушки должны были доставить германские торговые суда. Кроме 15-см пушек, эти крейсера должны были получить по одной 21-см мортире Круппа. Однако ремонт и переоборудование крейсеров в США затянулись, и они вышли в море после окончания Берлинского конгресса, когда острота кризиса несколько спала. Поэтому корабли вооружили германскими орудиями уже в спокойной обстановке в Кронштадте.

В 1877–1878 гг. Морское ведомство впервые заказало Германии боевые корабли. Пока это были малые миноноски. Так, судостроительной фирме «Шихау» в городе Эльбинг было заказано одиннадцать двадцатитонных миноносок типа «Лук», а фирме «Вулкан» в Шеттене заказали еще две миноноски – «Ракету» и «Самопал», водоизмещением в 33 тонны. Все тринадцать миноносок в 1878 г. вступили в строй Балтийского флота.

В ноябре 1876 г. Морское ведомство заказало германской фирме «Циклоп» 200 мин заграждения системы Герца с пироксилиновым зарядом. Причем первая партия мин прибыла в Петербург уже в том же месяце. Затем на германские заводы из России последовал еще ряд заказов на мины Герца. Всего с ноября 1876 г. по июль 1878 г., то есть менее чем за полтора года, Морское ведомство получило из Германии 2100 мин, а Военное ведомство – 1935 мин, всего 4035 мин Герца. Из них свыше 860 мин были отправлены на Черное море. В ходе войны 140 мин выставили на Дунае, где на них подорвалось несколько турецких судов. Несколько сот мин было выставлено для защиты Севастополя, Одессы и Днепро-Бугского лимана.

Объективности ради стоит отметить, что германские фирмы поставляли оружие, в том числе пушки, и Турции. Но объем этих поставок был более чем на порядок меньше, чем в Россию. Турецкая армия и флот были вооружены в первую очередь англичанами, а далее с большим отрывом шли французы, итальянцы и только потом немцы.

10 апреля 1877 г. император Александр II объявил Турции войну. Наши генералы действовали не самым лучшим образом[98]. Тем не менее в конце декабря русская армия перешла Балканы и двинулась к Стамбулу.

2 января 1878 г. был взят Адрианополь. Все турецкие войска в Европе были разгромлены[99], и их столица оказалась без защиты. Турецкое командование обратилось к главнокомандующему, великому князю Николаю Николаевичу с просьбой о перемирии. Русские имели возможность занять Константинополь и район Дарданелл без особого труда. Но тут вмешалась Англия. Британский флот стоял в Безикской бухте, вблизи у входа в Дарданеллы. Подстрекаемая Англией Австрия заявила, что она разорвет отношения с Россией. Но император Франц Иосиф не решился, несмотря на сильный нажим англичан, объявить мобилизацию. Кстати, в России за всю войну так и не была объявлена всеобщая мобилизация, то есть большая часть войск так и не была мобилизована.

В ходе боевых действий в 1877 г. у русских генералов и политиков постоянно вызывала сильную головную боль угроза Австрии нанести удар по Румынии и Бессарабии и полностью прервать растянутые коммуникации нашей действующей армии. Это было по силам австрийской армии. Другой вопрос, что две трети русской армии не были задействованы в турецкой кампании и их было достаточно, чтобы раздавить лоскутную империю.

Взятие Константинополя могло полностью исключить угрозу австрийцев нашим коммуникациям. В этом случае боевая мощь русской армии резко возрастала. Вместо тысячи километров ужасных дорог от Бессарабии до Адрианополя любой груз мог быть оперативно доставлен по железной дороге до Одессы, Севастополя или портов Азовского моря, а затем за сутки на пароходе или за двое-трое суток на паруснике переброшен в Константинополь. Таким образом, 8-дюймовые мортиры из Брестской или Ивангородской крепостной артиллерии, снаряды, изготовленные петербургскими заводами, и мобилизованные резервисты из Нижегородской губернии могли быть доставлены за неделю в Проливы.

Русская береговая артиллерия из Севастополя, Одессы, Керчи и Очакова могла быть за одну-две недели переброшена к Дарданеллам. Однако царь испугался. Братцы Николаевичи начали подталкивать друг друга к захвату Стамбула, причем каждый боялся проявить инициативу. Ну, Николай, давай прибей к вратам Царьграда если не щит, то хоть панталончики Числовой! – Не, Саш, ты сначала прикажи. – А ты что, сам решить не можешь? Ты в 15 верстах от Стамбула сидишь, а я за 2500 миль, в Петербурге.

Увы, это совсем не анекдот, именно в таком смысле шла переписка между августейшими братцами[100]. Русские генералы и дипломаты оказались в положении глупой обезьяны из английской сказки, которая засунула руку в кувшин с орехами и непременно хотела взять их все. Лапа с орехами не проходила через узкое горло, и глупая обезьяна сдохла с голода.

Россия могла договориться с Германией, дав ей за Константинополь отступное в виде окончательного признания существующей франко-германской границы и разрыва отношений с Францией.

Можно было договориться по-хорошему и с турками. Не надо забывать, что турки боялись Англию ничуть не меньше, чем Россию. Идея столкнуть лбами британского льва и русского медведя была заманчива для султана, но в финале наверняка исключалось возвращение к status quo и прежним турецким границам, вопрос заключался только в том, кто и сколько отхватит от турецкой территории.

С учетом вышесказанного русская дипломатия имела реальный шанс договориться с турками. Ведь, по большому счету, России был не нужен Константинополь. Мало того, включение этого города в состав Российской империи принесло бы много бед и царизму, и народу. России вполне было достаточно и нескольких баз в обоих проливах, гарантирующих безопасность южных границ – подбрюшья России. Вот и всё!!! При наличии баз в Проливах Батум и Карс становились не нужными России. Мало того, в этом случае появление независимых славянских государств, к чему ранее стремилась Россия, стало бы ей невыгодным. Взамен Проливов России было достаточно потребовать от Турции декларации о правах славян и оставить ее в границах 1876 г. Остановить распад своей империи турки могли лишь союзом с Россией. Только она могла стать гарантом территориальной целостности Турции, включая Египет, Ливию, Кипр и т. д.

Контроль над Проливами был жизненно не обходим России, и ради этого можно было пойти на всё, плюнув на Францию, беспокойных меньших братьев – южных славян, вплоть до того, чтобы отдать Привисленский край вместе со скандальным панством Германии.

Вместо этого Россия навязала Турции мир, невыгодный обоим государствам. Мирный договор был подписан 19 февраля 1878 г. в местечке Сан-Стефано, под Константинополем.

Канцлер Горчаков и его подчиненные с Певческого моста[101] рассчитывали на содействие германского канцлера Бисмарка, чтобы умерить аппетиты Австрии и при этом удержать ее в составе союза трех империй. Но германский канцлер не желал отступать от политики, начатой им в начале восточного кризиса, и отказывался как-либо влиять на венский двор. Он считал, что России даже выгодно позволить Австрии «зарваться» на Балканах и уж ни в коем случае не стоит рисковать ввязаться в войну с мощной державой из-за большей или меньшей протяженности границ Болгарии. Бисмарк считал, что «если же, невзирая на это, война все-таки вспыхнет между ними, то Германия останется нейтральною, так как ей одинаково было бы неприятно поражение и той, и другой из воюющих сторон»[102].