— Годится, — облегченно вздохнул Серж — он ожидал более кабальных условий. — Спасибо вам, я вас всех очень люблю…

А после обеда Рудин опять работал с ризеншнауцерами — утренний катаклизм не смутил закаленную душу воина. В принципе слово «опять» применительно к данной ситуации можно было бы и не употреблять. Рудин всю свою сознательную жизнь только и делал, что работал с собаками, делая короткие перерывы для сна, приема пищи и физиологической разрядки. Правда, в последнее время — с появлением в его жизни Алисы — Псу пришлось несколько пересмотреть свой обычный уклад, но он верил, что в недалеком будущем все вернется на круги своя. Враги будут повержены, проблемы благополучно разрешатся, Алиса выйдет за него замуж, а Борька окончит школу и станет таким же отъявленным собаколюбом, как Пес. И тогда они заживут в свое удовольствие: целыми днями напролет Рудин с Борькой станут заниматься дрессурой, а по ночам Пес на законном брачном ложе будет устраивать Алисе тотальный интим-террор. Чтобы в первой половине дня не думала, чем себя занять, а спала как убитая…

Итак, Рудин работал. Сидел, по обыкновению, скрестив ноги и наблюдал. Только не на траве, а на камне, подстелив под задницу телогрейку. Черные бестии произвольно шарахались меж валунов заваленных каменоломен, игриво кусали друг друга за ляжки и периодически чего-то вынюхивали, зарываясь носами в пожухлую траву.

Рудин внимательно следил за каждым движением ризеншнауцеров и анализировал их поведение. Псам была дана команда «Гулять». Эта команда не имела никакой служебной нагрузки и из перечня сигналов взаимодействия в звене «человек — собака» была самой приятной для четвероногих созданий. Тем не менее и тут существовали некоторые ограничения — скорее морально-этического характера. Любой нормально воспитанный пес будет гулять, не выходя за пределы определенного радиуса окружности, в центре которой находится хозяин. Радиус этот не превышает расстояния, на котором пес видит хозяина, чувствует его запах и в любой момент готов прийти ему на помощь — буде вдруг возникнет надобность. Это так называемая сторожевая зона, покидать которую псу не дозволяет установка на постоянную караульную службу по охране самого дорогого в мире существа. Играй сколько влезет, резвись, однако не забывай время от времени поднять морду кверху и понюхать — а как там хозяин? Этому никто не учит — такая модель поведения воспитывается у собаки умелым кинологом с самого раннего возраста.

Рудин выбрал центр охранной зоны так, что он приходился на — середину юго-западной четверти от общей площади шапки каменоломен. Сейчас его псы, не выходя за пределы этой четверти, занимались поисками пустот, которые могли быть равновероятно как воздуховодами, непригодными для разработки, так и запасными входами в пещерную галерею. Если бы кто-нибудь мог объяснить псам на собачьем языке, чем они в настоящий момент занимаются, ризены наверняка бы страшно удивились. Какие такие пустоты? Ведь они просто гуляют — не более того! И тем не менее псы, непринужденно прогуливаясь, прилежно работали на Рудина, который, в свою очередь, трудился по просьбе хозяина усадьбы…

— Я хочу предложить вам нечто соответствующее вашей специальности, — вот так начал свою речь Лиховский, когда Рудин два дня назад зашел, как просили, после посещения Алисы, засевшей в библиотеке. — Полагаю, у вас нет причин отказываться — мне кажется, вы будете рады оказать мне помощь. Тем не менее я не могу открыть вам все обстоятельства, а полагаю, что достаточно будет лишь сказать, что вам нужно будет делать…

Пес пребывал в благодушном настроении: Алиса в этот раз была куда приветливее, нежели вчера. Позволила поцеловать себя в ушко, когда приобнял, ответно прильнула было, затем вспомнила, что работает эту неделю недотрогой, капризно надула губы и сильно толкнула в грудь, заявив:

— Ты просто похотливое животное, Рудин! Когда будет можно, я тебе сообщу — не сомневайся. А теперь иди отсюда, займись воспитанием ребенка…

Это было «вазари» — полпобеды. Еще позавчера она на его появление никак не реагировала: смотрела отрешенно в сторону и не снисходила даже до того, чтобы обратить на своего страждущего мужикашку хоть капельку внимания. А сегодня — оп! — и всплеск эмоций. Можно даже сказать — позитивный всплеск. Очень хорошо. Все идет по плану. Когда крепость нельзя взять штурмом, она берется на измор…

В общем, Рудин был в приподнятом настроении, а потому вот так, с ходу, не стал посылать плешогана с его невразумительными предположениями. «Нечто», «не могу открыть все обстоятельства», а ты, значит, поработай-ка на меня, идиотик. «Да пошел в задницу!» — такова была бы стандартная реакция Пса на подобные закидоны, допустим, пару дней назад. Или говори толком, чего надо, или голову не морочь — отвали. Но сейчас Рудин был готов выслушать любое, самое дегенеративное предложение, от кого бы оно ни исходило.

— Конкретнее, — потребовал он. — Пока ничего не понятно.

— Вот у вас собаки… — Лиховский замялся, подыскивая слова. — Ну, умненькие такие собачки… А не могут они мне отыскать… ну, допустим, какую-нибудь пустоту?

— Вакуум? — быстро сориентировался Пес. — Это не по адресу. Это где-то в космосе. У тебя деньги на «Шаттл» есть?

— Мне нужен другой вход в каменоломни, — мучительно покраснев, признался Лиховский. — Понимаете?

— Зачем тебе второй вход? — удивился Рудин. — Хохлы же работают — откапывают помаленьку основной профиль. И получают за это деньги, насколько я понял.

— Я вам хорошо заплачу, — поспешно сообщил хозяин усадьбы. — Очень хорошо. Вы только найдите. Попробуете?

— Давай так, — Рудин перестал томно улыбаться — неловкость объяснений Лиховского его изрядно заинтриговала. — Денег я с тебя не возьму. Но ты мне расскажи, что ты ищешь на самом деле. И давай сразу условимся — версия насчет реставрации рукотворных галерей не принимается. Или истину, или — пошел в з… эмм… ну, в общем, не буду помогать.

— Ладно, — после некоторых размышлений сдался Лиховский. — Но только — я вас очень прошу! — никому об этом. Ни одной живой душе…

То, что Лиховский рассказал Рудину, было похоже на сюжет средневекового приключенческого романа. Жил-был некий вице-канцлер, могущественнейший политик и интриган, сидел где-то там наверху, за широкой монаршей спиной и дергал за ниточки, управляя всеми делами в стране. Был он хитрый и дальновидный, понимал, что ничто в этом мире не вечно — в том числе и благорасположенность царственных особ к теневым правителям, которые прячутся до поры в отдаленных кабинетах и прилежно работают на них. В этой связи вице-канцлер решил подстраховаться: приобрел поместье, расположенное в глуши лесов, и начал потихоньку стаскивать туда все свои богатства, накопленные за долгие годы правления. Ценности, свозимые в поместье, исчислялись не только в материальном эквиваленте. Имеются документы, которые утверждают, что только за два года в усадьбу доставили немногим более трехсот специально оборудованных ларей из мореного дуба, в которых находились собранные по всей Европе фолианты и рукописи, принадлежащие перу наиболее выдающихся авторов разных эпох. Истинную ценность этой сборной библиотеки определить практически невозможно, а подлинность документов, подтверждающих ее наличие, не подвергается сомнению.