Я засыпала в объятиях Гэбриела, он гладил мои волосы, просыпалась и любовалась его лицом, высокими скулами, четкой линией подбородка, тем как ресницы отбрасывают тень на его смуглые от загара щеки.

Любопытно, что в цверговой остове не отросли волосы на лице. Интересно, вожделела бы я ван Харта, если бы он восстал из гроба бородачом? Я тихонько хихикнула и решила, что вожделела бы.

Неожиданно захотелось есть. Я подумала, что в доме «сыновей Ивальди» должно быть что-нибудь съестное. Гэб спал, я подоткнула ему одеяло, надела чью-то сорочку, выяснить владельца вследствие изодранности одежды было попросту невозможно, и вброд стала перебираться с острова.

Вода доходила едва до груди. Я брела в направлении знакомой тропинки, чтоб возле нее выбраться на берег. Шаг за шагом хлюпала, выбираясь на мелководье. Водная гладь отражала тысячи крохотных рукотворных звездочек, я любовалась причудливым орнаментом, невольно поймав и свое отражение. Лицо не различалось, лишь силуэт плеч и растрепанной головы. Затем картинка изменилась, мне показалось, что макушку мою увенчал энен. Я хихикнула, хлопнула по воде ладонью, поднимая волны. Кoгда рябь успокоилась, опять посмoтрела вниз. Мой взгляд встретили красноватые глаза феи.

– Дщерь Бастиана? – Одними губами вопросило отражение.

– Фата Илоретта? – Ахнула я, узнав свою фею, дарующую имена.

– Ты где шляешься, маленькая бестия? – Эти раздраженные слова я услышала. – Твоя мать совсем умом трoнулась, войско Фроше осаждает Шерези, а ты…

Фата развела в воздухе руками:

–… а ты…

Дно ушло у меняя из-под ног.

– Иди сюда, нерадивая дщерь!

И надо мною сомкнулась водная толща, в глазах замельтешили лилово-багровые всполохи, в легких будто начался пожар, грудь сжало болью.

Я подумала, что даже помолиться не успею, и больно ударилась пятками о дно, оттолкнулась, вынырнула, жадно хватая ртом воздух.

– Вот только умирать сейчас не смей!

Я в два гребка достигла берега и выбралась на сушу. Фата Илоретта ждала меня у края своего озерца на выложенной речной галькой тропинке. У ног ее ветерок гонял облетающие желтые лепестки.

– Здравствуйте, матушка, – обреченно поприветствовала я фею. – Кто там, говорите, осаждает мой фамильный замок?

Камни замка Блюр не видели подобного за все время своего существования. Даже тогда, когда были они не замком, а лишь омываемой дождями и ветрами горной породой. А что уж говорить о замковых обитателях! Только успокоились люди внезапным исчезновением замковой громады, с последующим возвращением, в замок начались непрекращающиеся визиты.

Дипломатическое посольство от Тарифского княжества с целью разведать, не покушается ли Ардера на их исконные земли, скасгардийские варвары с какой-то грязной шкурой для лорда Виклунда, оказавшейся верительнoй грамотой тамошнего владыки, доманский вельможа с десятком своих ратников, как бы случайно решившийся на визит вежливоcти, королевский совет в полном составе. Последние чуть было не попытались взять Блюр в осаду, но переговорив с леди ван Сол, сначала на тонах повышенных, затем спокойно, а потом и вовсе уважительно-подобострастно, расселились в замке, следуя указаниям гостеприимного хозяина. А феи? Они прибывали сразу по несколько штук будто из ниоткуда, все как одна – прекрасные и красноволосые, все в островерхих энненах. Прибытие в Блюр лорда-шута на этом фоне осталось почти незамеченным. Он приехал верхом в сопровождении лишь мальчишки-пажа. Ее величество, не покидающая своих покоев по болезни, призвала к себе Мармадюка немедленно. О чем велась беседа в спальне королевы, выяснить не удалось никому. Пожалуй, только колдуну было бы под силу проникнуть сквозь запертые двери и кордоны стражников. Но колдун некстати отсутствовал. Кстати, известие о том, что колдун вообще существует, вызвало среди обитателей замка маленький фурор.

Неожиданно самым информированным человеком среди всех служащих оказался секретарь канцлера ван Диормод, – Большая игра, дамы и господа, проходила с переменным успехом, – вещал он, угощаясь в кухонном закутке такими яствами, о которых в прошлом мог только лишь мечтать, – но мы победили превосходящие силы противника.

Добрейшие кухарки подливали рассказчику изысканные вина и угощали лучшими кусочками, дамы и девицы наперебой флиртовали, или, скорее, пытались это сделать. Потому что каждое мгновение, когда секретарь не исполнял своих непосредственных обязанностей, при нем неотлучнo находилась немногословная хорошенькая барышня, пресекавшая поползновения других женщин к ван Диормоду с воинственным пылом.

– А что же красавец со шрамом? – Спрашивали секретаря осторожно.

– Которого из них вы имеете в виду? Потому что шрамов у нас было два, как и красавцев. Первый – Гэбриел ван Харт, оказавшийся колдуном и наследником Этельбора, а второй – Цветочек Шерези – бойкий прохвост, волшебной силы лишенный, зато в избытке наделенный нечеловеческим обаянием. О, с какой решимостью этот миньон бросался на защиту своих друзей!

Появление колдуна в человеческом мире слушатели одобрили, пожилая кухарка, по обычаю всех стариков, ворчливо поминающая покойного канцлера фразами. «При Этельборе такого не было!», радостно решила, что теперь-то вот точно заживем, с таким-то защитником.

Дни шли за днями. Досуг гостей скрашивался развлечениями и увеселениями, у слуг досуга не было вовсе, но занятые ежечасным трудом, люди и не думали роптать.

– Откуда лорд Уолес черпает свои финансы, из какой бездонной мошны? – Спрашивал Диормод задумчиво.

Ярка на это пожимала плечами, не отрывая от секретаря влюбленного взгляда.

Ответ на свой вопрос секретарь получил вполне неожиданно и вскорости, когда присутствовал на дипломатических переговорах с тарифцами, сопровождая канцлера ван Харта.

– Уолес берет с них плату! – важно сообщил он Ярке поздно вечером и наедине. – Плату за то, что не разрушает тарифскую монополию на посещение сакральных мест священной горы.

Лорд Патрик показал дипломатам некие собственноручно исполненные чертежи, в которых… А, впрочем, милая, если начистоту, я ничего в этих рисунках не понял. Но тарифцы не только поняли, но и испугались. На месте этих достойных вельмож, я бы начал отыскивать способы лишить Патрика Уолеса его головы, потому что продав им чертеж, он вполне способен изваять и следующий, даже лучше. К счастью для Ардеры, голову профессора защищает немалое войско, которое с его деньгами может увеличиться в любой момент.

– Ты такой умный! – восхитилась Ярка тоненьком голоском и захлопала в ладоши. – Настоящий царедворец!

– Это не мое, – грустно вздохнул секретарь. – Все, чего я желаю, отправиться в скромное дювалийское поместье…

Помнишь, я говорил тебе об обещании младшего ван Харта?

– Виноград? – Вопрос перекатывался на языке спелой ягодой.