Когда я изучал антропологию в 1933-1937 гг., культуры рассматривались как уникальные, специфические образования. Не существовало научного метода их анализа, нельзя было произвести никаких обобщений. Каждая культура виделась отличной от любой другой. Нельзя было ничего сказать о какой-либо из них иначе, как глядя изнутри нее. Между тем, Р. Бенедикт упорно боролась за создание сравнительной социологии. Это пришло к ней, как к поэтессе, через интуицию. Она продвигалась к цели, прибегая к словам, которые не осмелилась бы произнести публично, выступая в качестве ученого, из-за их оценочного, пристрастного (а не отстраненно-холодного) характера, к словам, уместным в беседе за рюмкой мартини, а не в печати.

Развитие концепции. Как рассказывала Р. Бенедикт, у нее были громадные листы газетной бумаги, на которых она записывала все, что было известно о четырех парах культур, отобранных на основании ощущавшихся ею различий между ними. Интуитивное впечатление о таких различиях фиксировалось ею разными способами, что я и отразил в своих старых заметках.

Одна культура в каждой паре была тревожной, а другая — нет. Одна была сердитой (это, конечно, ненаучное слово) — там были •сердитые люди, а Бенедикт не любила сердитых людей. Четыре культуры в одной половине списка составляли сердитые и противные люди, а четыре культуры в другой половине — милые, славные люди. Иногда, в преддверии войны, Р. Бенедикт говорила о культурах с низкой моралью и с высокой моралью. Она говорила о ненависти и агрессии, описывая одни культуры, и о привязанности, описывая другие. Что же общее существовало в четырех культурах, которые ей не нравились, в противоположность тому, что объединяло те четыре, которые ей нравились? В качестве предварительных Р. Бенедикт использовала термины "неуверенная культура" и "уверенная культура".

Хорошими, уверенными культурами, которые нравились ей, привлекали ее, были индейские племена зуни, арапеши, дакота и одна из эскимосских народностей (я забыл, которая именно). Мое собственное полевое исследование (неопубликованное) добавил к списку уверенных культур индейское племя "норсерн блэкфут" ("северные черноногие"). Скверными, сердитыми культурами, при упоминании которых Р. Бенедикт слегка передергивало, были чукчи, оджибуэи, добу и квакиутл.

Р. Бенедикт примеряла одно за другим все обобщения, которые могла сделать применительно к этим культурам, все, если можно так выразиться, стандартные ключи, которые были доступны в то время. Она сравнивала культуры на основе расы, географии, климата, размера, богатства, сложности. Но эти критерии не работа ли, то есть не получалось так, чтобы какой-либо из них присутствовал в четырех уверенных культурах и отсутствовал в четырех не уверенных. Доступные критерии не позволяли осуществить какую либо интеграцию, логическое упорядочение, таксономию. Р. Бенедикт интересовалась, в каких культурах совершают самоубийства а в каких — нет; в каких есть полигамия, а в каких нет? Какие ведут род по материнской линии, а какие — по отцовской? Кто строит большие дома, а кто — малые? Ни один из этих принципов классификации не работал.

Наконец, выяснилось, что работает то, что я мог бы назвать функцией поведения в отличие от внешнего поведения как такового. Р. Бенедикт поняла, что ответ не во внешнем поведении, что надо искать функцию поведения, его смысл, то, что пытаются сказать посредством его, то, какую структуру характера оно выражает. Именно этот скачок, как я полагаю, явился революцией в антропологической и социологической теории, создав основу для сравнительной социологии, метод сравнения обществ и расположения их на некотором континууме, вместо того чтобы рассматривать каждое из них само по себе как нечто уникальное. Цитирую рукопись Рут Бенедикт:

"Возьмем, к примеру, самоубийство. Неоднократно было показано, что оно связано с социальной средой; в определенных условиях число самоубийств возрастает, в других — снижается. В Америке самоубийство свидетельствует о психологической катастрофе: этим актом разрубается гордиев узел ситуации, с которой человек более не может или не желает справляться. Но самоубийство, рассматриваемое как характеристика культуры, в особенности такой, где оно является распространенным явлением, может быть актом с совершенно иным смыслом. В Японии в старину это был акт чести воина, проигравшего сражение; это был акт, подтверждавший, что честь превыше жизни: следовать этому принципу было долгом мужчины, верного кодексу самурая.

В примитивном обществе самоубийство — это иногда высший долг любви со стороны жены, сестры или матери, оплакивающей покойного; это подтверждение того, что любовь к нему превыше всего в жизни и после его смерти жизнь не представляет более ценности. В обществе, где моральный кодекс таков, самоубийство — это высшее утверждение идеалов. С другой стороны, некоторые племена ближе к китайской идее самоубийства, совершаемого "на пороге" другого человека: оно является здесь принятым способом осуществления мести обидчику или тому, на кого зол самоубийца. Такое самоубийство в примитивных племенах, где оно существует, служит наиболее эффективным (а иногда единственным) действием, которое один человек может предпринять против другого, и в этом отношении оно ближе к юридическим актам других культур, чем к видам самоубийств, о которых мы говорили выше".

Определение. Вместо "уверенных" и "неуверенных" культур Р. Бенедикт в конце концов остановилась на понятиях "высокая синергия" и "низкая синергия", исходя из того, что они в меньшей мере оценочны, более объективны и создают меньше оснований для подозрений в проекции чьих-то собственных идеалов и вкусов. Эти термины она определяла так:

"Существует ли какой-нибудь социологический фактор, коррелирующий с высокой агрессивностью, и такой, который коррелирует с низкой агрессивностью? Наши исходные планы ведут к одному или другому в зависимости от того, в какой мере социальные формы их реализации создают области взаимной выгоды и исключают акты и результаты, осуществляющиеся за счет других членов группы. Весь сравнительный материал позволяет сделать вывод, что общества. где не обнаруживается агрессивности, обладают социальным порядком, при котором индивид одним и тем же действием и в одно и то же время достигает выгоды и для себя и для группы... Отсутствие агрессивности имеет место (в этих обществах) не потому, что люди бескорыстны и ставят социальный долг выше личных желаний, а потому, что социальные установления обеспечивают тождественность того и другого. Рассуждая чисто логически, производство (будь то выращивание бататов или ловля рыбы) служит общей пользе, и если только установленные людьми порядки не искажают тот факт, что всякий урожай, всякая добыча увеличивает запас пищи в деревне, — то человек может быть хорошим садовником и одновременно благодетелем общества. Он в выгоде, и его соплеменники в выгоде.

Я буду говорить о культурах с низкой синергией, где социальная структура порождает действия, направленные людьми друг против друга, и о культурах с высокой синергией. порождающих действия, взаимно подкрепляющие друг друга... Я говорила об обществах с высокой социальной синергией, институты которых обеспечивают взаимную выгоду от предпринимаемых действий, и об обществах с низкой социальной синергией, где выгода одного индивида оборачивается победой над другим, и побежденное большинство вынуждено изворачиваться на свой страх и риск". (Выделено мною — А. М.)