И вот в этой тишине снова затрещал приёмник.

– Саня! Высылаю вам посылку! – просипел голос Максимыча.

– Эй! Эй! Погоди, – воскликнул Чизман, торопливо стягивая рюкзак. Он принялся лихорадочно искать там чёрную коробочку, но тут что-то мягко шлёпнулось прямо на траву позади них.

– Блин! – буркнул Валера и пригнулся к земле, слепо шаря руками в густой траве. Вдруг он почувствовал смутно знакомый запах. Такой забытый и привычный. Кажется, варёная курица и рис. Где-то тут! Пальцы его нащупали небольшой пластиковый контейнер. Такой, в каких люди обычно таскают обеды на работу. Парень поднял его, а потом разглядел ещё что-то. Кажется, тоже чей-то обед. Котлетки с пюре. Пластик был горячим, аж пальцы жгло

– Нашёл! – радостно выкрикнул он в сторону Чизмана, а потом что-то зацепил ногой, – о, тут ещё шоколадка!

– Отлично, – пробурчал тот и щёлкнул приёмником, – всё, получили!

– Пришло? Тёплое? Я их на пару минут поставил в микроволновку, чтоб погрелись!

– Ух, – шумно фыркнул Комаров, – ну, Максимыч! Время же! Пара минут тебе – несколько часов для нас!

– У-у-у, извини! – с сожалением пробормотал тот, – не подумал! Ещё надо еды? Я тут сейчас всех наших тряхну!

– Ну, поищи! – фыркнул ему программист, – главное пусть стену разбирают! – сказал он и отключился.

А потом оба уселись есть прямо в траве. Вилка была одна, поэтому пришлось мучиться по очереди. Еда была такой домашней и такой вкусной, что Валере пришлось пальцами выскребать остатки из контейнера.

После перекуса сил у них прибавилось, так что попаданцы снова упорно двинулись в путь. Лир должен был быть где-то неподалёку. Ещё два или три дня пути, и они окажутся там. Но самым главным для них было опередить армии Святой Церкви.

От этого зависела судьба всего человечества.

Глава одиннадцатая. Псы инквизиции

Скрипнула тяжёлая решётка, а под изогнутыми каменными арками подземелья разлетелось эхо чьих-то шагов. Оранжевое свечение пламени спустилось вниз со ступеней и упало на мокрые от капель с потолка плиты.

Железные ржавые прутья местных клеток, осыпались на пол рыжими хлопьями. Запертый здесь узник вцепился в них дрожащими руками, соскочив с кучи гнилой соломы. Цепь, что сковывала его шею, громко зазвенела. А деревянная плошка, в которой уже неделю не было ничего съестного, треснула под его коленом.

– Кто там? – судорожно сглотнув, просипел он. Глаза его напряженно вглядывались в зарево от факела. Впрочем, спрашивать что-то было бессмысленно. Сейчас несчастный хотел только одного: чтобы эти мучения наконец-то закончились. В нем появилась надежда услышать сладкий звук удара топора, что освободит его душу от оков этого измученного тела.

– Ты ещё жив? – хмурый голос короля Тенерии Генриха Лирского разлетелся среди каменных стен. Владыка спустился вниз, прошёлся по лужам на полу и встал перед решёткой, за которой оторопело замер пленник.

– Вижу, что жив, – криво усмехнулся Генрих Лирский и воткнул факел в крепление на стене. Пламя нервно трепетало в этом затхлом воздухе, дожигая последний кислород, – ну как, тебе ответил твой бог?

– Нет, – просипел несчастный, сползая вниз по решётке, – он молчит! Молчит!

– Верно. Потому что ему нечего сказать, – процедил король, – сегодня рухнула наша последняя надежда. Великий конунг Харальд Белозубый решил, что распри на его родине важнее войны со Святой Церковью. Его берсерки не придут к нам на помощь, – владыка покачал головой и устало уселся на пол, привалившись к мокрой стене, – всё, что у нас есть это жалкая кучка воинов, которые мы умудрились собрать со всех Северных Королевств. Беженцы из Волланка. Те, кого разбила в пух и прах армия эльфов. Половина армий Альбиона и всё наше воинство. Думаешь, этого достаточно?! – он повернул голову к пленнику.

– Не… не знаю, – простонал тот, – я ничего не знаю…

– А я знаю. Против нас все сильнейшие государства юга. Ещё с одним или двумя мы бы ещё могли поспорить. Но не со всеми. Их слишком много. И они идут сюда. Нас уже ничего не спасёт, – Генрих опустил голову на грудь, – мы обречены.

В тюремном подземелье наступило молчание. Было слышно, как где-то в стенах пищали крысы и как капала эта вода с потолка. Щелкало пламя факела, летели от него искры. А потом пленник свернулся калачиком прямо на полу у решётки и принялся тихо всхлипывать.

– Заткнись, – грубо бросил в его сторону Генрих Лирский, – будь мужиком и умри гордо. Не знаю, зачем вообще я тебя здесь держу, – хмыкнул он, – наверное, потому, что всё надеялся, что ты обрадуешь нас добрыми вестями. Но добрых вестей для нас нет. И теперь мне даже не принесёт удовольствия твоя смерть! Представляешь, насколько всё плохо?!

– Прошу вас, – тихо забормотал пленник, – пощадите! – он снова всхлипнул.

– Пощадить?! Хм, – король поднял голову к потолку, – было бы за что.

– Послушайте, – несчастный вцепился в решётку и поднялся на колени, – если вы отпустите меня, – его голова оказалась прямо у уха короля, – то помощь придёт!

– С чего ты взял? – повернул голову тот.

– Он! Он помогает тем, кто истинно верует, – голос у пленника дрожал, – пока вы держите меня здесь, вы не верите, что помощь придёт! Поверьте и отпустите меня! И всё сбудется!

– Ха, – рассмеялся король, утирая перепачканной рукой глаза, – ты, наверное, решил, что я совсем дурак! Но знаешь, – он ткнул в заключённого пальцем, – я отпущу тебя. Просто потому, что ты всё равно умрёшь. Да-да! Святая Церковь покарает таких, как ты. На твоём месте, я бы просил о быстрой смерти, чтобы избежать пыток и костра. Понимаешь?!

– Прошу вас…

– Стража! – выкрикнул Генрих Лирский и поднялся на ноги, – есть там кто?! Сюда, с ключами! – бросил он в сторону ступеней, а потом повернулся к пленнику, – что ж. Теперь ты свободен. Только вряд ли от этого что-то изменится. Эти «спасители» не свалятся на меня с неба и не придут к вратам. Нет. Теперь сюда придёт только Святая Церковь и ничто не остановит её.

По ступеням застучали сапоги. Пленник прижался к холодной ржавой решётке и услышал, как позвякивает вдалеке связка ключей….

– Итак, кажется, это обычная деревня, – Чизман протянул бинокль своему спутнику, – дома все разные. Есть старые развалюхи, есть новые крепкие. Люди ходят и делами занимаются. Видно, что тут действительно живут.

– Уверен? – Валера принялся разглядывать окрестности. Его спутник был прав – всё выглядело весьма обыденно. Никаких тебе красот, будто бы сошедших с экрана монитора или телевизора. Никаких праздно