Можно молчать, разрывая тишину. Можно обнимать, прорастая друг в друга. Говорить глазами и целовать взглядом. Можно чувствовать на расстоянии и стать единым целым, даже не касаясь друг друга. Но как же хотелось наброситься на него со всей жадностью собственницы. Наплевать на этот город и его жителей, закричать на всю глотку, что этот мужчина её, а она — его женщина.

Ничтожно мало времени провели вместе. Казалось, только пришла, а уже нужно расстаться. Сколько всего хотела спросить, сколько узнать. Пока Вал сосредоточенно вел машину, Юля рассматривала его профиль, довольствуясь хотя бы такими крохами.

Ей нравились его чёткий контур губ, твёрдые скулы, угольные брови, а под ними, самые настоящие чёрные глаза. Это на солнце они отдавали серостью, и то, сырой, с тёмными вкраплениями, а вот в тени или ночью — сплошные чёрные омуты. Ещё будучи у матери заметила эту особенности и уже тогда пала жертвой их обаяния.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Узнать бы, о чем его мысли, почувствовать, о чем думает, что скрывает? Испытывает ли то же, что и она? Сомневается? Борется ли с самим собой? Иногда слова не нужны. Порой лучше питаться надеждами, мечтать, лелея внутри вспыхнувшее чувство, защищать его от порывов суровой реальности, чем знать что-то наверняка. Хорошо, когда тебя ждет только хорошее. А если нет?

— Нравлюсь? — вторгся в её подсознание насмешливый вопрос на светофоре, отчего Юля смутилась, будучи пойманной на горячем. С ним всегда так: чувствовала себя наивной Красной Шапочкой, оказавшейся в лапах опытного волка. И сама вроде не аленький цветочек, но Вал умел застать врасплох, вызвав в мыслях самый настоящий переполох.

— Нравишься, — улыбнулась, стряхнув пышной гривой волос. Смотрела прямо в глаза, проживая едва не самые яркие моменты в своей жизни. — А что, нельзя?

Его взгляд… жаром растекался по коже, скручивался в болезненный узел внизу живота. Тепло там становилось, влажно. А ещё… во рту пересыхало, словно мучила жажда, мысли путались и в груди так… и больно, и в то же время, легко-легко.

— Да нет, смотри на здоровье. Просто, я тоже так хочу, — рушил с места, пристреливаясь по зеркалам, — сидеть и смотреть на тебя, сколько душе угодно. Может, заедем куда-нибудь ненадолго? В «Риф», например, выпьем кофе, познакомимся ближе, — подмигнул, растянув губы в ставшей привычной для неё широкой улыбке.

— Ну да. У нормальных людей ведь с этого всё и начинается, а у нас…

— А у нас в квартире газ, — перебил её Вал, рассмеявшись. — Юль, не грузись. Прорвемся. Меня и самого, если честно, напрягает эта ситуация, но раз тебе нужно время, не знаю… — помолчал, покусывая нижнюю губу. — В общем, я понимаю, что давлю на тебя, и что со стороны это кажется странным. Шутки шутками, но нам бы реально познакомится поближе, а то я о тебе ни хрена не знаю.

— Я бы с большим удовольствием поболтала с тобой…

— Но это невозможно, — продолжил за неё Вал, потянувшись к бардачку за сигаретами. Закурил, и, приоткрыв окно, выдохнул в щель густую струю дыма.

— Видишь, какой ты понятливый, — выдавила из себя улыбку, отмечая, что до места её работы остались сущие пустяки.

— Угу. Сам с себя в шоке, — подмигнул, накрыв её колено широкой ладонью. Юля опустила взгляд и увидела, как длинные пальцы принялись прокладывать себе путь под платье, оставляя на коже россыпь мурашек.

Повисла напряженная тишина. Что сказать? Что она рада его понятливости? Что сделает всё возможное, лишь бы продолжить начатое? Не могла она так сказать. Впервые в жизни не знала, чего ждать от завтрашнего дня. Какие тут к черту обещания. И так всё сказано: не в его правилах спать с замужними, и не в её — изменять мужу. Было. До недавнего времени.

— Вал, подожди! — перехватила обнаглевшую руку, чувствуя между ног дискомфорт. — Я хочу знать, как отреагировала Марина? На неё не похоже так долго таиться.

Он вдруг резко вывернул руль и, съехав на обочину, остановился. Дернув щекой, преподнес сигарету к губам, и глубоко затянулся, нарочно продлевая паузу. Не спешил с ответом, прикидывая, что можно сказать, а о чем лучше промолчать. То, что Военбург не пропадёт, был уверен на сто процентов, а вот в том, что Юлька не начнет накручивать себя на ровном месте — сомневался.

— Нормально отреагировала. Вечером проревелась, утром нахлебалась кофе и отчалила себе спокойно.

— Как, она не сразу ушла? — Черт. Глупо, конечно, но задело. Зачем оставаться до утра, если всё, разрыв? Она бы никогда не осталась с бросившим её мужчиной в одном доме. Никогда.

Запоздало поняв, что сболтнул лишнего, Вал досадливо поморщился.

— Было поздно, а я не был уверен, что она с дуру не вляпается в какое-нибудь дерьмо.

— Никогда не замечала за ней склонностей к дуростям подобного рода, — вступилась за родственницу Юля, искренне сопереживая её горю. Зная о чувствах Марины не мудрено представить, насколько ей было сейчас плохо.

— Я тоже, но бывали случаи, когда пороли горячку, решив таким образом оставить после себя незабываемые воспоминания. — Выбросил в окно остатки сигареты и, повернувшись к Юле, уверенно завладел её рукой, переплетая пальцы. — Мне было спокойней продержать её под присмотром до утра.

Тут же, так некстати, вспомнил и свое возбуждение в парке и то, как она отреагировала, рассматривая его ширинку…

Не удержавшись, потянул её руку к себе, припав губами к запястью. Она покраснела. Проследив за её потемневшим взглядом, Вал шумно выдохнул и порочно улыбнулся, словно сумел прочитать её мысли. Юля тихо ойкнула, почувствовав на коже легкий укус и ощутимо вздрогнула, когда место укуса накрыл влажный язык. Прошибло так, что кожа покрылась испариной. В голове пронеслись опошленные мысли, наполнив вены огненным потоком. Между ног отдалось мучительной пульсацией. Вот же змей-искуситель.

— И много у тебя было таких неадекватных девах? — попыталась выдернуть ладонь, однако Вал мягко перехватил её, вынуждая остаться в прежнем положении.

— Ни одной! Я никому не давал ложных обещаний. Всегда всё честно и прозрачно. — Соврал. Всякое бывало. Никого не обманывал, жениться не обещал, но истерички тоже попадались. Ни к чему Анатольевне грузиться ещё и из-за племянницы. И так понятно, что не пропадет. — За Марину я тебе уже всё сказал. Не вижу смысла обсуждать одно и то же. Я старался, вон, даже с родней познакомился, — и неожиданно рассмеялся, пройдясь рукой по волосам. — Бля-я-я-я, как вспомню, до сих пор передёргивает.