Или - боевик в стиле фэнтези...

Крушинский... Ладно, с Крушинским проехали уже, он сам, идиот, нарвался. А сэра Ланселота надо попытаться спасти...

Надо подумать, как бы все устроить! Надо хорошенько подумать!

С того дня, когда Олю снова пытались похитить, к Лилии Михайловне ее почти все время возила я, потому что я не работала и могла отсиживать там по четыре часа, читая какую-нибудь книжку.

А в тот день, когда Андрей с Веником ушли на какую-то загадочную встречу, я как раз дочитала "Ведьмака".

Вернее, дочитала я его еще днем, сидя на диванчике в гостиной Лилии Михайловны, а на встречу они пошли поздно вечером, и Веник для такого случая оделся почти даже скромно, или хотя бы - неброско.

Переживала я ужасно. Поэтому спать не ложилась. Уложила Ольгу и, чтобы отвлечься от скорбных мыслей, села смотреть по "видику" мою любимую комедию-пародию: "Возвращение живых мертвецов". Очень веселая вещь! Особенно та сцена, в которой главные герои выясняют, что умерли и сами этого не заметили...

Где-то в разгар мертвяческого веселья, раздался звонок в дверь. У меня сердце рухнуло вниз и, разделившись на две половинки, забилось в щиколотках.

Кто это может быть?

Андрей и Веник вернулись с "дела" живые и невредимые?

Или - те, кто выманил их из дома хитростью, пришли убивать меня и похищать Ольгу?

...Или - это возвращение живых мертвецов?!!

Всякое могло быть...

Я посмотрела в глазок и увидела что-то несусветное, жуткое и гадкое. Но наш глазок оставляет желать лучшего - я уже говорила об этом...

И я спросила тонким робким голосом:

- Кто там?

И из-за двери мне ответил самый восхитительный мужской голос, какой мне приходилось когда-либо слышать! Мягкий, бархатный, чуть вкрадчивый воплощенная любезность звучала в самом голосе, а не только в словах! - с легким приятным акцентом...

- Это квартира Крушинских? - и, не дожидаясь моего ответа. -Моя фамилия Лещинский, я - тесть Андрея Николаевича.

- Д-да... Это квартира Крушинских, но мужа нет дома...

Растерялась я ужасно. Даже хуже, чем в случае с Веником. Потому что Веник явился ко мне днем. А сейчас была глубокая ночь...

- Вы - Анастасия? Вы мне звонили? Я прилетел сегодня в полдень из Кракова. Приехал в квартиру сына. Нашел записку от него - Вениамин просил меня приехать сюда и дожидаться здесь. Я пробовал вам дозвониться, но у вас занять уже несколько часов...

Конечно, нехорошо держать гостя под дверью, но я сбегала на кухню и проверила телефон.

Трубка действительно неплотно лежала! Вот ведь холера!

А если Андрей тоже пытался дозвониться?!!

Я вернулась к двери и открыла, не вдаваясь в дальнейшие расспросы.

И обомлела...

Я ведь представляла себе Юзефа Теодоровича старичком!

Шестидесятилетним старцем!

Передо мной стоял... Конечно же, не мальчик, нет. Но высокий, худощавый, седоволосый, тонколикий, с желтыми пронзительными кошачьими глазами - передо мной стоял Геральт из Ривии, мужчина моей мечты!

И уж точно - я не дала бы ему шестьдесят, я дала бы ему от силы сорок пять! И одет он был не так, как одеваются старички... По костюму - типичный шестидесятник, представитель богемы - джинсы, длинный грубый свитер, длинная замшевая куртка, волосы чуть длиннее, чем теперь носят, шейный платок... И, главное, он не выглядел в этом костюме смешно, как выглядят обычно люди, не замечающие своего возраста он выглядел как человек без возраста, он выглядел очень естественно, а еще... Еще - я поняла, в кого Веник унаследовал мягкую пластику движений и обворожительную порочность улыбки и взгляда!

- Я могу зайти? - поинтересовался Геральт из Ривии, ибо я стояла на пороге молча, с широко раскрытыми восторженными глазами.

- Да, да, конечно...

- Так где же в столь поздний час находятся мой сын и ваш супруг?

- Не знаю... Андрей не захотел меня посвятить. Не счел нужным. Сами понимаете: мужские дела! - весело сказала я, проклиная себя за эту неуместную веселость.

...Почему-то всегда, когда мне кто-то нравится, я начинаю вести себя так, что человек воспринимает меня куда большей идиоткой, чем я есть на самом деле. Не знаю, почему так получается! Наверное, карма...

Вот и сейчас - взяла совершенно неверный тон: этакая беспечная пташка-щебетунья, не желающая понимать серьезности сложившегося положения.

- Это касается Ольги? - спросил Лещинский, теряя свою приветливость.

- Да... Кажется.

- А где сейчас Ольга?

- У себя. В комнате. Спит...

- Я могу... К ней? - голос у него дрогнул.

- Да, да, конечно, - засуетилась я. -Вон туда, пожалуйста!

Я приоткрыла дверь в комнату Оли.

Ночник горел приглушенным желтым светом.

Юзеф Теодорович мгновенье стоял на пороге, словно набираясь сил для следующего шага.

Вошел...

Склонился над постелью девочки, над темной головкой, утонувшей в подушке, осторожно отвел пряди, скрывавшие ее лицо...

- Оля! Оленька! - теперь его голос звучал, как стон...

Ольга проснулась...

Повернулась к нему...

Посмотрела - серьезно, взыскующе, как она на всех нас смотрела...

И - улыбнулась!

Она улыбнулась ему!

Обвила его шею руками!

Боже, она же никогда никого не обнимала, она же ненавидела ласки, лишь иногда - очень редко, когда засыпала, сама ныряла в мои руки, в мои объятия... Но никогда не пыталась обнять меня!

- Дедуля... Дедушка мой! Знаешь, я же тебя не забыла!

Совсем-совсем не забыла!

Я умиленно всхлипнула, совсем как та нянечка, в больнице... И Юзеф Теодорович стремительно обернулся ко мне, сверкнул глазами.

- Вы не могли бы оставить нас одних?!

Могла бы.

Я притворила дверь и ушла к себе.

Досматривать "Возвращение живых мертвецов".

Я решила вовсе не ложиться в ту ночь. Дождаться Андрея и Веника... Все равно я бы не заснула.

Когда фильм окончился ( пародия на хэппи-энд - на захваченные ожившими мертвецами кварталы сбрасывают атомную бомбу, уничтожая заодно и всех оставшихся в живых положительных персонажей ), я отправилась на кухню готовить чай.

А потом на кухню пришел Юзеф.

И здесь-то я в него по-настоящему влюбилась.