Она замолчала, подбирая слова. Очевидно, эта исповедь дается ей нелегко.

– Я подсыпала ему порошок по собственному рецепту, – вздохнула Эмма. – У Кристиана больше не могло быть детей.

Даррен закашлялся, а я прижала ладонь ко рту.

– Бабуля!

Она устало улыбнулась, даже не пытаясь возмутиться запретным обращением.

– Я была молода, глупа и очень рассержена на него. Но вот жалею ли об этом? Нет. Отец был разозлен. Он знал, что невинность я потеряла, и выдал замуж чуть ли не на следующий день за монстра. Я прожила с ним почти четыре года и сбежала, когда Катарине было три. Не выдержала… Мне и в голову не могло прийти, что она – дочь Кристиана, у магов способности проявляются с детства, а у Катарины тогда ничего не было. Это сейчас мне кажется, что у дочери нос был похож… – Она задумалась. – И уши. Да и у вас с сестрой тоже.

Я открыла рот от изумления, не зная, смеяться мне или плакать. Пожалеть бабулю или прибить ее. Наверное, все-таки пожалеть…

А Эмма меж тем продолжила:

– Я несколько месяцев жила где придется, пока в один прекрасный момент не столкнулась с Кристианом. Он был женат трижды, но ни одна из жен не смогла забеременеть, и он разводился, чтобы взять другую. После третьей решил, что хватит. Его военная кампания уже подходила к завершению, и он поселил меня в одном из своих замков. Бывать в свете я не могла – не хотела, чтобы муж нашел меня и предъявил свои права, а Кристиан не видел смысла что-то менять. Но даже такая тайная жизнь была в разы лучше, чем с мужем-извергом.

Бедная Эмма, сколько же ей пришлось пережить…

– При дворе никто не знал обо мне, кроме приемных воспитанников. Кристиан взял их через год или два после того, как мы снова сошлись. Я знала, что Питер – метаморф, Кристиан потребовал молчать об этом с помощью Вечной клятвы, а я в отместку потребовала пообещать, что он меня никогда не оставит. Даже не думала, что согласится, а он легко это сделал… Это был единственный раз, когда я пожалела, что подлила ему ту дрянь.

Она замолчала, переводя дыхание.

– Питер был в разы умнее Адриана, этим Даррен точно пошел в отца. Но слишком уж несдержанным был твой папочка, ваше высочество, – язвительно продолжила она. – Он понял, что изменять Кристиану я не буду, и затаил обиду. Я тоже. Его страсть к наянам, видимо, началась с меня.

На Даррена страшно было смотреть. Расширившимися глазами он уставился на бабулю, но не произнес ни слова.

– Когда Питеру и Адриану было около двадцати, Кристиана отравили. Я бы даже не удивилась, что к этому приложил руку один из его воспитанников. Они пытались обвинить в этом меня, но я доказала свою непричастность, забрала завещание и покинула замок. И долго жила одна.

Змей отшатнулся, сжав кулаки, но Эмма примирительно добавила:

– Я не утверждаю и могу ошибаться. Через несколько лет Катарине стукнуло восемнадцать, и мой муж решил выдать ее замуж за барона Милн. На радостях гулял неделю, и сердце не выдержало. Нет бы неделей раньше! – злобно фыркнула она. – Я присутствовала при рождении Алексии и Алексаны, но Милн был против моего участия в жизни дочери и внучек. И я снова ушла.

Да, отец очень не любит свою тещу…

– Как ты попала к его величеству? – хрипло спросила я.

– Неожиданно для себя, – пожала плечами Эмма. – Где-то лет через восемь после вашего рождения меня неожиданно нашел Адриан и предложил выкупить завещание. Я удивилась, но виду не подала. Оно давно было разделено на части и находилось в разных местах. Отказала ему, пригрозив, что если будет настаивать или причинит мне вред, одна часть документа тут же попадет в Гильдию, а вторая – к Питеру. Однако пообещала не обнародовать, если Адриан заберет меня во дворец. Надоело, знаете ли, прозябать в нищете.

Она словно ждала нашего одобрения и поддержки, но мы с Дарреном были настолько ошеломлены, что дружно промолчали.

– Положение фаворитки короля весьма притягательно, особенно если не нужно исполнять ее обязанности. А потом я встретила Шелдона, и Адриан…

Бабуля снова меня удивила!

– Ты не была любовницей короля?!

– Нет, – пожала плечами Эмма, – он мне никогда не нравился. У нас была сделка, и не более.

– Откуда он узнал о завещании? – напряженно спросил Змей. – Мы выяснили это недавно, и то из записей отца.

– Понятия не имею, – ответила бабуля. – Адриан об этом никогда не рассказывал, а я не спрашивала. Кто знает, на что способны короли… К сожалению, я так и не насладилась реакцией Питера на мое возвращение во дворец – как говорят, он погнался за очередной любовницей и погиб.

– Эмма! – прошипел Даррен.

– А что? – усмехнулась она. – На каждый роток… Все об этом говорили. Любвеобильный был твой отец, не признавать это глупо. Надеюсь, ты не пошел в него, не желаю участи подруги своей внучке.

Я покачала головой и буквально упала в кресло.

– Почему же завещание недействительно, Эмма? Ты вряд ли сможешь доказать, что моя мама – дочь Кристиана, а на слово тебе никто не поверит.

– Зачем же на слово? – хмыкнула бабуля. – Кровь, отбираемая при Вечной клятве, хранится в Гильдии, как ей и положено – вечно. Не так их и много, а для истории пригодятся. В чаше кровь Кристиана, полагаю, вполне можно определить ваше родство. Если, конечно, кое-кто об этом позаботится. Надеюсь, ты не идиот, Даррен, и не позволишь завладеть королевством своему брату после того, что узнал? Не лишишь жену трона?

Я встретилась глазами с мужем и едва узнала его. Змей выглядел так, словно у него рухнул весь мир. Спустя мгновение Даррен порывисто шагнул ко мне, заключая в крепкие, почти болезненные объятья. А я поняла, что решение он уже принял…

– Ну вот и славно, – отозвалась бабуля. – Может, после коронации и нас с Шелдоном оправдаете.

Я резко повернулась:

– Во всем ищешь свою выгоду, да?!

Но меня неожиданно перебил задумчивый голос Даррена:

– Значит, Адриан знал… Неудивительно, что молчал, не в его интересах обнародовать такую информацию.

– Еще бы, – поддакнула Эмма, – кому захочется трон потерять? Да и вас с братом не зря в Лионию отослал.

Да, отличный ход – отправить настоящих наследников в другую страну, чтобы, не дай богиня, не докопались до правды. Интересно, сколько раз Адриан пытался уговорить Эмму отдать ему завещание? Наверняка хотел успеть до возвращения детей Питера. А когда у него не получилось – решил пойти другим путем и предложить Мартину в жены свою дочь. Ловко. И король доволен, и принц не в обиде.

Но тут я вспомнила еще кое-что важное.

– Получается, ты нарушила Вечную клятву, рассказав мне о расе Даррена и его отца?

– Нет, – хихикнула она, – я ее не давала. Первым свою клятву произнес Кристиан, а я отказалась. Ух, как он был зол! Но увы, ничего не мог с этим поделать. Впрочем, раскрывать секрет Питера и его детей я не собиралась, ты удачно подглядела за Дарреном в атриуме, не было смысла скрывать. Сама бы догадалась, может, чуть позже.