– Что вы делаете, Мелисса? – в ужасе отшатнулся генерал. – Если принц Ракеш узнает, что вы помогли мне, он убьёт вас!

– Не убьёт. По крайней мере, не сейчас.

На лице генерала было написано такое явное недоумение, что Мелли не выдержала:

– Я жду ребенка, – призналась она.

Брови генерала поползли к переносице:

– У принца Кхадура скоро появится наследник?

– Да. То есть нет.

– Мелисса! Вы снова хотите меня запутать?

– Вы вынуждаете меня говорить такие вещи… Я не знаю, чей это ребёнок. Моя служанка, Лиз, считала, что у меня родится девочка. И что это дочь Роана. Лиз погибла, Бьёрн! Её убили там, в Вазмуте… Я теперь совсем одна.

Мелли почувствовала, как к горлу подступают слёзы, и попыталась взять себя в руки. Сейчас не время для жалоб и грустных воспоминаний.

– Принцесса…

Генерал Дора посмотрел на неё с сочувствием. Мелисса повела плечами и решительно сказала:

– Уходите, Бьёрн. Быстрее! Скоро вернётся тюремщик. Вы знаете, как выбраться из дворца?

– Знаю.

– Тогда что же вы мешкаете? Идёмте! Я провожу вас до выхода из тоннеля.

Девушка выхватила у генерала свечу.

– Я пойду первой.  Вы за мной. Как выйдем, сразу бегите вправо. Там хозяйственные постройки. За ними можно укрыться. Прощайте, генерал!

Почти бегом девушка пронеслась по коридору. Она остановилась возле лестницы, ведущей из подземелья, в последний раз взглянула на генерала и задула свечу.

Бьёрн поднимался по ступеням, держась рукой за стену. Когда его лица коснулся поток свежего воздуха, он понял, что принцесса открыла дверь. Он поступил так, как она сказала: скользнул вправо и, прячась в тени ограждения, побежал вдоль стены к темнеющим неподалёку постройкам. За спиной раздался приглушённый звон металла. Мужчина не обернулся. Он знал, что это был за звук – это Мелисса повесила на штырь кованое кольцо со связкой ключей. Ещё несколько шагов, и Бьёрн исчез в темноте ночи.

Небо заволокли тучи. Пошёл мелкий холодный дождь. Мужчина накинул на голову капюшон. Неслышно двигаясь от одного укрытия к другому, он думал о бесстрашной юной девушке, пришедшей на помощь, когда удача, казалось, навсегда покинула его. Вспоминал, как переливались золотом её рыжие волосы в скудном свете свечи, как блестели глаза. Или это были слёзы? Генералу некогда было сейчас разбираться. Он спешил к своему принцу.

Как же он ошибался, отговаривая Роана от поездки в Вазмут! Что Мелисса сказала? «Я теперь совсем одна»? Нет, дорогая Мелли, ты ошибаешься. Ты не одна.  Дорийцы не бросают в беде тех, кого любят, и кто им по-настоящему дорог. Роан это помнит, а вот Бьёрн, кажется, стал забывать. Вот Бог и наказал его, преподав урок. Мужчина горько усмехнулся. Хорошо, что он схватывает всё на лету. Второго такого урока ему точно не потребуется.

Роан не нуждался в провожатых. Откинув полу плаща так, чтобы было видно, что его рука лежит на навершие меча, наследный принц Дора решительно шёл по коридорам кхадурского дворца. Вчера вечером он получил послание от короля Шарида. Тот приносил извинения за поступок сына, посмевшего напасть на парламентёров Дора. Король Кхадура слал заверения в дружбе и просил принять достойный выкуп за смерть дорийских послов – сто восемьдесят килограммов золота. Ровно столько, сколько весили убитые Ракешем послы.

Роану было плевать на золото. В замок принца Ракеша его привели совсем другие причины, чем обещанный выкуп. Во-первых, дориец пришёл за генералом Бьёрном, который так и не вернулся в лагерь. А во-вторых, им двигало желание повидать Мелиссу. Хотя во второй причине своей поездки в Кхадур Роан не признавался даже самому себе, его желание увидеть девушку было просто нестерпимым.

Мужчина уверял себя, что хочет встретиться с Мелли только для того, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке и она не страдает в замке мужа. Хотя Роан отлично знал, что истинная причина увидеть любимую была вовсе не в этом. Ему требовалось поговорить с Мелиссой, он хотел заставить её признаться в том, что она обманула его, рассказав о ребёнке! И попытаться убедить её уехать с ним в Дор...

Да, Роан понимал, что это было глупое желание. Он вряд ли сможет переубедить девушку или хоть что-то изменить в сложившихся обстоятельствах, но поступками влюбленных чаще всего руководит не разум, а чувства. Именно беспокойство за Мелли и тоска по ней вели Роана из одного зала дворца в другой, а отнюдь не желание обогатиться. Картины, золото и узорчатый паркет не впечатляли его. Картины были блёклыми, позолота тусклой, а паркет… В Ригоре, во дворце короля Харда, паркет был куда лучше.

Слуги в красных ливреях кланялись, открывая перед принцем Дора двери, но Роан не обращал на них внимания. Он слышал лишь звук шагов следовавших за ним дорийских гвардейцев. И если говорить честно, этот звук его радовал. Приятно осознавать собственную силу, пусть даже и не на поле битвы. Вот и тронный зал. Пустой. Неужели принц Кхадура думает, что он будет его ждать? Немыслимая наглость! Роан по-солдатски развернулся через плечо и тут же услышал:

– Принц Роан! Прошу простить меня за небольшое опоздание.

Роан обернулся. Через высокие двери на противоположном конце зала в комнату вошёл Ракеш. За ним, чеканя шаг, шли кхадурские солдаты. Роан мысленно усмехнулся, насчитав с десяток воинов за спиной принца. Хорошо, что Ракеш всю кхадурскую армию не взял в провожатые! Так он не доверяет Роану или боится его? Дориец надеялся, что второе. Принц Кхадура тем временем продолжал:

– Я не ожидал, что ты прибудешь так скоро. Но вижу, ты времени зря не теряешь. Неужели кхадурское золото и тебе не даёт покоя?

– Я просто выполняю желание своего отца, – с достоинством ответил Роан, пропустив язвительное замечание принца мимо ушей. – И твоего, кстати, тоже.

– Мой папочка невероятно щедр, – улыбка слетела с лица Ракеша, и он холодно добавил: – Я бы за твоих парламентёров и ломаного кхада не дал.

– Но ведь ты пока и не король Кхадура, Ракеш, – губы Роана растянулись в презрительной ухмылке. – И, судя по твоим безрассудным поступкам, можешь никогда им не стать. У тебя ведь, кажется, подрастают братья? Вдруг кто-то из них окажется достойнее тебя?

Лицо Ракеша побледнело. В глазах вспыхнула ярость. Роан заметил, как принц Кхадура сжал кулаки. Кажется, он был в бешенстве. И тут Роан с удивлением осознал, что сам он совершенно спокоен. Он не испытывал ни страха, ни волнения. Только жгучее раздражение на заносчивого и самовлюблённого кхадурца. Но это были привычные эмоции, которые он всегда испытывал при виде Ракеша. За столько лет он уже перестал обращать на них внимания.

– Принесите золото! – скомандовал Ракеш.

– Неужели ты думаешь, что я буду пересчитывать его здесь, в этом зале? – усмехнулся Роан. – Я не ростовщик и не казначей, а мои гвардейцы не грузчики. Прикажи погрузить золото в повозку, стоящую у ворот замка, и будем в расчёте. Я здесь не за этим.