– Просто скажи ему, что она напилась, после того как увидела свою мать, – подсказала Шони. – Зет, успокойся. Дарий с ней живет. Он – ее Воин, принесший Клятву. Он сам знает, что у нее серьезные проблемы.

– Если Афродита не возьмет себя в руки, их союзу придет конец, – сказала я, решившись произнести вслух то, о чем постоянно думала все это время.

– Мы все это понимаем, Зет, – ответил Старк. – Но сейчас ты должна думать о другом. Ты решишь, что делать с Афродитой после того, как мы покончим с зомбо-апокалипсисом.

– Ты прав. Я в деле. Слово жрицы.

– Куда едем? – спросила Шони.

– Припаркуюсь на улице около Филтауэра, – ответил Старк. – Дарий сказал, что у входов в туннели мимо его Воинов и муха не пролетела, значит, гостей из другого мира надо ждать или у Филтауэра, или перед Атлас-билдингом. Маркс передал по рации, что его люди нашли следы перед обоими зданиями. Он приказал отпереть все выходы, ведущие на улицу, но запереть все двери на первом этаже, кроме тех, что ведут в туннели. Там-то наших гостей и будет ждать западня.

– С огнеметами! – радостно пискнула Шайлин с заднего сиденья.

– Чему ты так радуешься? – проворчала я. – Это ужасно.

– Ну да, конечно… Прошу прощения. Не подумайте, будто меня радует, когда кого-то сжигают заживо… Просто мне нравится, когда все горит!

– Значит, мы едем к Филтауэру, а Дарий возьмет на себя Атлас-билдинг? – уточнила я у Старка.

– Да, полицейские расставили своих людей на верхних этажах в обоих зданиях, все только ждут восхода. Воины тоже наготове. Мы должны одновременно открыть двери в оба туннеля – и вперед. Зет, я хочу, чтобы ты подождала нас в Филкейд-билдинге.

– Что? Нет, я там не останусь! Я иду с тобой в Филтауэр.

– Вот как? – переспросила Шони.

– Послушай, Дарий подробно описал мне, что устроили эти твари в ресторане. Они рвали людей на части, пожирали куски мяса, которые вырывали из их еще теплых тел. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Поэтому из соображений безопасности Шони-Огонь вместе с Верховной жрицей Североамериканского высшего вампирского совета, моей королевой и супругой, будут ждать исхода битвы в здании, расположенном рядом с местом сражения.

– Нет, – твердо отрезала я, – Шони-Огонь и Верховная жрица Североамериканского высшего вампирского совета, твоя королева и супруга, будут ждать исхода битвы в роскошном вестибюле Филтауэра. Насколько я понимаю, ты все равно не пустишь меня в тесные туннели, где будет происходить все самое интересное, и с этим я готова смириться. Наверное, в битве от меня будет мало толка, я буду вам только мешать. Но даже не рассчитывай, что я соглашусь торчать на соседней улице!

– Ладно, – вздохнул Старк. – Но я оставлю с вами копа с огнеметом.

– Отлично, – кивнула Шони. – Думаю, что огнемета и моего огонька будет достаточно. Кстати, разве Филтауэр не соединяется туннелем с Филкейд-билдингом? Что если твари побегут прямо туда?

– Да, туннель там есть, но он заперт толстенной металлической дверью, открыть которую можно только со стороны Филкейда.

– Значит, твари окажутся в ловушке.

– Точно.

– Слушай, ты предупредил наших, что с восходом солнца красные подлетки становятся совершенно безопасны? – всполошилась я, поворачиваясь к Старку. – Другой Джек говорит, что они впадают в подобие комы.

– Да, все знают, что спящих сжигать необязательно. Мы их просто свяжем и привезем в нашу Обитель Ночи. Когда ты вылечишь Джека, сможешь заняться ими.

– Если я вылечу Джека, – пробурчала я себе под нос.

– Я все слышал, – сказал Старк.

– Ну и ладно! Понятия не имею, как ему помочь!

– Придумаешь, – пожал плечами Старк.

– Точно, Зет. Ты всегда находишь выход, – поддержала его Шони.

Я вздохнула и прикусила язык, чтобы не наболтать лишнего. Меня одолевало нехорошее предчувствие, очень недоброе: что-то должно было случиться – я нутром это чувствовала.

Афродита

Афродита была зла, страшно, ужасно зла.

Какое на хрен право имела Зои говорить с ней в таком тоне? Особенно после всего того, что Афродита сделала для нее и для всей этой чертовой кучки-вонючки? Это просто дерьмо собачье. Не собачьи какашки, как любит говорить Зои. Нет, настоящее СОБАЧЬЕ ДЕРЬМО.

– Чертов снег. Мне до смерти надоел этот снег! И этот город. И все в нем, – бормотала Афродита, плетясь к дверям школы. – Богиня, мне срочно нужно принять пару таблеток ксанакса и запить душистым глинтвейном с пряностями. – Она потянула на себя дверь. Та не поддалась. Афродита потянула еще раз. Дверь была заперта. – Закрыто, на фиг? Да вы издеваетесь! Мы же никогда не запираемся!

«Везет, как… как мне, – зло подумала Афродита. – Что за ерунда?»

Она забарабанила кулаками в дверь, но ветер и падающий снег гасили все звуки. Привстав на цыпочки, Афродита заглянула в ближайшее окно.

– Э-эй! Кто-нибудь!

Никто не ответил.

– Вот дерьмище! Настоящее полное дерьмище. – Утопая по колено в снегу, Афродита обогнула здание и вышла в занесенный снегом внутренний дворик с фонтаном и летней верандой школьного кафетерия. Здесь она постояла немного, пошатываясь на нетвердых ногах, потом подтянулась и заглянула в заметенное снегом окно.

– И здесь никого. Дерьмо. Полное. Ладно, пойду к заднему входу.

Она направилась в сторону башни, где располагались медиатека и помещения Высшего совета. Там же находился еще один вход в профессорское крыло Обители Ночи.

– Наконец-то… буду… дома. То есть не совсем дома, но все равно… Скоро мы с Дарием уедем навсегда из этой задницы мироздания под названием Талса. – Афродита взялась за ручку двери, повернула и толкнула. Дверь приветливо распахнулась. И тут до Афродиты дошло. – Черт меня побери – та дверь тоже не была заперта! Просто я тянула на себя, вместо того чтобы толкнуть внутрь. – Она согнулась пополам от смеха. Она хохотала и хохотала, пока не обессилела, привалившись плечом к арочной двери, с трудом удерживаясь на ногах.

В следующее мгновение за ее спиной просиял свет, ветер вдруг стих, и даже снег на миг замер в воздухе, приветствуя восход солнца. Отражение светила вспыхнуло в высоких окнах, расположенных вдоль стены длинного коридора за дверью. Афродита моргнула, вытерла слезящиеся от смеха глаза и остолбенела.

Преломляясь в ромбиках оконного стекла, лучи встающего солнца создавали золотисто-серебряную ауру вокруг храма Никс, и богиня, держащая полумесяц в воздетых руках, будто бы светилась в таинственном свете вьюжного рассвета. Афродита застыла, завороженная этим чудом. Потом ее глаза случайно скользнули на собственное отражение, и в странном утреннем свете ей почудилось, будто бы она видит себя в сепии, словно смотрит сквозь камеру времени.