После этого Ранульф опять молча жевал, пока не прикончил олений окорок. После чего, поковыряв ногтем в зубах и отхлебнув вина, произнес:

— Три недели. Мне понадобится три недели, чтобы собрать войска. Ну и… думаю, ко дню Святого Колумбануса[62]я смогу встретиться с моим милым племянником Генрихом и его величеством благородным Давидом Шотландским.

Что ж, Херефорд мог поздравить себя с удачным завершением дела. Но его лицо не утратило своего замкнутого выражения, глаза не озарились торжеством. Он просто стал рассуждать, как лучше отправить похищенного гостя домой, чтобы это не вызвало лишних кривотолков.

Так, переговариваясь, они вышли на галерею усадьбы, когда внимание обоих было привлечено столпившимися во дворе воинами. Причем они обступили Артура, который что-то им весело рассказывал, и все смеялись.

Честер увидел в толпе и рыжего Риса, и мощного Метью. Ему совсем не хотелось, чтобы эти ловкие ребята однажды поведали Роджеру, как заманили могущественного графа в отдаленную рощу, прельстив поддельной блудливой монашенкой.

— Роджер, а эти парни, похитившие меня… — Он указал на троицу. — Думаю, нашему союзу пошло бы на пользу, если бы ты отдал мне их головы.

Херефорд отвернулся, взявшись за деревянные колонны галереи, соединенные вверху аркой.

— Исключено, — произнес он несколько отрывисто. — Это мои люди. Умелые, ловкие и надежные. Они не единожды выполняли мои поручения, и я ценю их помощь.

— Этих бродяг?

— Да! Я не предаю тех, кто мне верно служит.

Это было сказано так резко и непреклонно, что Честер не стал настаивать. К тому же нечто в интонации Херефорда, в его облике показалось ему странным. Тот все еще стоял, вцепившись в деревянные столбики галереи, но голова его свесилась на грудь, обычно аккуратно зачесанные назад каштановые волосы теперь слиплись от пота и свисали на лицо.

— Что с тобой, Роджер?

— Я сейчас вернусь, — будто не своим голосом пробурчал Херефорд и кинулся в дом. Честер лишь мельком увидел его бледное, покрытое испариной лицо и запавшие глаза.

Озадаченный граф остался на месте. Тут к нему подошел сенешаль Херефорда, Элиас Джиффард, и пригласил проследовать в отведенный ему покой.

Со двора Артур заметил, что Честер удалился и стал подниматься по лестнице. Ему следовало переговорить с Херефордом об обещанной награде. Юноша взошел на деревянную галерею, но несколько помедлил у входа в покои, заметив, что дверь оставлена приоткрытой. Причем внутри раздавался глухой и частый стук, будто кто-то что есть силы молотил кулаками по дереву. Артур осторожно заглянул в щель, потом резко толкнул створку и вошел.

Граф Херефордский бился на полу, выгнувшись дугой и сильно ударяясь головой о ковер. Огромный, могучий мужчина сейчас казался одновременно и полностью беспомощным, и одержимым желанием причинить себе вред.

Недолго думая, Артур кинулся к нему, навалился, пытаясь сдержать бьющегося в конвульсиях лорда. Придавливая его большое тело своим, он одной рукой дотянулся до скатерти, дернул на себя, повалив стоявшие на ней кувшины и кубки, и стал скручивать, создавая нечто вроде мягкого валика.

— Тише, тише, — бормотал он, видя прямо перед собой бледное искаженное лицо Херефорда с закатившимися глазами и выступившей на губах розоватой пузырящейся пеной.

Его просто подбрасывало на Херефорде, и Артур перво-наперво постарался подсунуть полученный из скатерти сверток ему под голову, а конец ее смотал жгутом и втиснул между оскаленных зубов графа, как всовывают мундштук в рот лошади.

— Сэр Элиас! — закричал он, по-прежнему стараясь удержать бьющегося графа. — Элиас Джиффард, сюда, разрази вас гром!

Сенешаль явился, когда конвульсии Херефорда стали не такими частыми и сильными. Повернув голову лорда набок, он дал сбежать розоватой слюне, заполонившей рот, и покосился на Артура.

— Скоро это закончится. Ты уже сталкивался с подобным?

— Paduca[63], — произнес название по-латыни Артур. — Читал когда-то.

— Это началось с ним не так давно, — грустно сказал старый сенешаль. — Последствие удара по голове. Но припадков давно не было… Надо же… Однако ты сделал все правильно.

Видя, что Херефорд приходит в себя, Артур поднялся и направился к выходу.

— Артур, никто не должен знать…

— Да, я понимаю, — не оглядываясь, кивнул юноша.

Он устроился на широком дубовом поручне галереи, опершись спиной о столбик подпоры и обхватив колено руками. Артуру нравился Херефорд, он готов был вести с ним дела, верил ему. Эпилепсия не так страшна, если припадки не учащаются. Граф Роджер был силен, богат, хорошо питался и мог жить в роскоши, ни в чем себя не ограничивая. Спрашивается, чего бы ему не успокоиться? Зачем так рваться на войну? В нем говорит рыцарский дух, который не позволяет нормандским баронам жить в мире? Или Херефорд рассчитывает так отвлечься от угнездившейся в нем хвори?

— Артур!

Юноша резко повернулся. Херефорд умел подходить неслышно, как кошка, что казалось даже странным при его стати и огромном росте.

— Это обещанное, — протянул граф ему увесистый мешок с деньгами. — Можешь пересчитать — здесь ровно сорок фунтов серебром.

— О, вот она, моя радость, — взвесил в руке приятную тяжесть Артур.

— Ну и что ты теперь собираешься с этим делать?

— Как что? Копить стану, — придав лицу преувеличенно важное выражение, ответил юноша.

— Послушай, Артур, — как-то смущенно начал Херефорд, даже отвел глаза, скользнул взглядом по хозяйственным постройкам вдоль частокола усадьбы, у которых расположились его люди. Силач Метью чистил у ворот конюшни мулов, Рис сидел в обнимку с мохнатым Гро… — Послушай… Вот что… — нерешительно продолжил он.

— Я никому ничего не скажу, милорд.

— Я не об этом. Но подумай сам, эти деньги — целое состояние. Ты мог бы на них купить себе коня и доспехи, мог бы нанять и снарядить людей. И тогда бы я с охотой принял тебя под свою руку. Конечно, сейчас такое время, что я ничего не стану тебе обещать. Но если задуманное нами удастся, то однажды я возвышусь, а бросать своих людей мне не свойственно. И со мной сможешь возвыситься ты — станешь рыцарем, я наделю тебя землей, и с бродяжничеством будет покончено. А там, если все пойдет как надо, однажды ты сможешь стать и лордом. С твоим умом, образованием, опытом…

— О, милорд, не продолжайте, — юноша поднялся с перил. — Это такая длинная баллада — обзаведись, купи, служи, однажды, когда-нибудь, если все сложится. А я хочу жить сегодняшним днем. Вы посмотрите, граф, какой закат! Стоит ли обременять себя хлопотами, когда можно просто ехать ему навстречу?