Тем временем давление на глобальные платформы продолжало нарастать. Из всей троицы только Google имел офис в Москве. За отношения компании с государственными органами отвечала Марина Жунич. Начав карьеру в московском офисе «Русской службы BBC», она вскоре перешла на работу в ОБСЕ, а в 2000-х успела поработать в нескольких международных компаниях, отвечая за связи с общественностью. В Google она пришла в 2009-м, когда президентом был обожавший интернет Медведев. Летом 2012-го Жунич внезапно оказалась в эпицентре бури. В Кремле обсуждали введение интернет-фильтрации, и в июле на YouTube появилось интервью Жунич, в котором она критиковала предложение о блокировке сайтов по IP{219}. Она присутствовала на большинстве встреч в Министерстве связи, и прокремлевские интернет-предприниматели открыто возмущались ее слишком активной позицией.

Два года спустя, в июне 2014-го, выяснилось, что за Жунич следили частные спецслужбы, нанятые бизнесменами, приближенными к Кремлю. Те же люди шпионили и за журналистами «Дождя» и «Новой газеты». Сводки наружного наблюдения за Жунич всплыли в Сети. Google промолчал. Мы пытались поговорить с Жунич на нескольких мероприятиях, но безрезультатно. Два дня мы переписывались с ней в Facebook. Она вела себя крайне осторожно, а на вопрос о слежке ответила: «Нет, я не буду это обсуждать»{220}.

14 ноября 2014 года около 7 часов вечера, когда на улицах Москвы уже стемнело, десятки людей, большинство из них 20–30 лет, отчаянно пытались найти небольшое здание из красного кирпича во дворах Кутузовского проспекта. Это оказалось непросто: строение располагалось на территории заброшенного завода. Посетители – в основном журналисты, работавшие в российских интернет-СМИ, – были уверены, что заблудились, когда наткнулись на нужное здание, где должна была пройти церемония вручения Internet Media Awards. Предполагалось также вручение премии имени Эдварда Сноудена. Премия была учреждена в апреле Российской ассоциацией электронных коммуникаций, и там утверждали, что Сноуден поддержал идею. Большинство журналистов знали: на самом деле автором идеи был Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха Москвы». Венедиктов любил изображать из себя посредника между СМИ и оппозиционными кругами и его высокопоставленными контактами в Кремле. Согласием Сноудена заручился его личный помощник, которого незадолго до того Венедиктов делегировал в команду экспертов, работавших над «Законом о блогерах».

Церемония вручения премии пришлась на холодный ноябрьский вечер, который вполне соответствовал настроению собравшихся. Внутри играла музыка, и гитаристы совершали героические усилия, чтобы поднять настроение присутствующим. Однако это плохо удавалось даже паре ведущих, Татьяне Фельгенгауэр и Александру Плющеву, журналистам «Эха Москвы». У них были свои причины для плохого настроения: будущее радиостанции было под вопросом. Михаил Лесин, тот самый чиновник, который пытался прибрать к рукам интернет еще в 1999-м, теперь занимал должность председателя совета директоров «Эха». Он использовал критические твиты Плющева в отношении главы президентской администрации Сергея Иванова для атаки на радиостанцию, угрожая уволить Венедиктова. Вся редакция «Эха» была на нервах.

На сцене Плющев и Фельгенгауэр старались изо всех сил, даже пытались шутить. Но когда Плющев зачитал заготовленную шутку о собственном увольнении, смех его звучал невесело. И само шоу выходило нерадостным. Илья Клишин, работавший редактором сайта «Дождя», был шокирован, узнав, что награду ему предстоит разделить с Lifenews.ru, прокремлевским онлайн-ресурсом, знаменитым своей желтизной. Lifenews как раз готовился занять помещение «Дождя» на «Красном Октябре», откуда только что выгнали телеканал Синдеевой.

Среди зрителей в зале стоял Стас Козловский, 38-летний координатор русской «Википедии» и преподаватель факультета психологии МГУ. Он открыл для себя «Википедию» еще в 2003-м, когда ее русскоязычная версия состояла всего из нескольких сотен статей. Несмотря на добродушный вид и улыбку Чеширского кота, Стас заслужил репутацию бескомпромиссного борца за свободу в интернете. Летом 2012 года по призыву Ирины Левовой он организовал блэкаут в знак протеста против введения интернет-фильтрации. Козловский раз за разом отказывался удалять статьи из энциклопедии по требованию Роскомнадзора.

Сноуден не пришел на церемонию вручения премии имени себя. Когда Андрей поделился этим наблюдением с Козловским, тот грустно улыбнулся: «Может, для всего мира Сноуден и сделал много хорошего, но для России он стал катастрофой».

Четыре месяца спустя, в марте 2015 года, Министерство связи провело встречу российских дата-центров, на которой обсуждался закон о переносе серверов в Россию. Представитель «Ростелекома» отрапортовал, что Google уже начал переносить свои серверы в их дата-центр. И добавил: «Компания Google [теперь] является нашим клиентом. У нас режимное полугосударственное предприятие»{221}. Google отказался от комментариев.

Эдвард Сноуден, разоблачитель АНБ, любит цитировать Декларацию прав человека ООН, но выбрал в качестве убежища страну, постоянно ее нарушающую. Он обратился за помощью к неправительственным организациям и журналистам-расследователям, но в России власть считает правозащитников иностранными агентами или шпионами, а журналистские расследования часто оказываются опасными для жизни репортеров.

Сноуден рисковал всем, решив раскрыть государственную тайну ради свободы информации, но при этом получил убежище у режима, годами подавляющего свободу слова. Он объяснял свои действия необходимостью защитить интернет от вмешательства спецслужб, но в тот момент, когда приземлился в Москве, Кремль как раз развернул масштабное наступление на свободу в интернете.

Сноуден не смог ответить на эти вызовы. Месяцами он делал вид, что находится не в России, а в каком-то параллельном измерении, что просто нашел убежище в некой стране, которая не выдаст его США. Кремль помогал поддерживать иллюзию, никогда не используя Сноудена как инструмент российской пропаганды. Ему было позволено просто держаться в тени.

Через десять месяцев после прилета в Москву, во время «Прямой линии» с Владимиром Путиным, Сноуден задал президенту вопрос о массовой слежке в России, но президент ушел от прямого ответа.

С того дня, как Сноуден приземлился в Москве, глобальные платформы Google, Facebook и Twitter находились под нарастающим прессингом Кремля, пытающегося сделать Сеть локальной, втиснуть ее в территориальные границы и тем самым уничтожить саму суть интернета.

Разоблачения Сноудена предполагают, что он выступает за свободу интернета не только в США, но и по всему миру, но Россия почему-то выпала из общей картины. Сноуден покинул Америку, чтобы раскрыть правду о деятельности американских разведслужб, и оказался в Москве, под контролем и в плотном окружении сотрудников российских спецслужб. А пока Сноуден жил в Москве, Россия решилась на серьезную авантюру и попыталась переписать правила интернета для всего мира. От внимания Сноудена это тоже ускользнуло.